Читаем До конца времен. Сознание, материя и поиски смысла в меняющейся Вселенной полностью

Объясняя центральную для общей теории относительности, но достаточно абстрактную идею искривления пространства-времени, физики часто привлекают знакомую метафору: мы представляем себе планеты, обращающиеся вокруг звезды, как мраморные шарики, катающиеся по натянутому резиновому полотну, которое деформируется под действием лежащего в центре шара для боулинга. Но такая метафора поднимает следующий вопрос: почему планеты не скатываются по спирали к звезде и не падают в нее? В конце концов наши шарики, безусловно, ожидает именно такая судьба[291]. Ответ в том, что катящиеся шарики заворачивают по спирали к центру, потому что теряют энергию из-за трения. На самом деле это можно заметить даже без какого бы то ни было сложного оборудования: некоторая часть потерянной энергии попадает вам в уши, позволяя услышать, как шарики катятся по резиновому листу. Обращающиеся вокруг звезды планеты сохраняют параметры движения неизменными, потому что в пустом пространстве практически нет трения.

Несмотря на то что трение на них не действует, любая планета все же теряет небольшое количество энергии на каждом обороте. В своем движении астрономические тела тревожат ткань пространства, рождая в ней возмущения и своеобразную «рябь», которая расходится вовне аналогично тому, как по резиновому листу расходились бы волны, если бы вы непрерывно по нему постукивали. Эта рябь на ткани пространства и есть те самые гравитационные волны, которые Эйнштейн предсказывал в статьях, опубликованных в 1916 и 1918 гг. В следующие десятилетия Эйнштейн испытывал по отношению к гравитационным волнам смешанные чувства и рассматривал их в лучшем случае как теоретическую возможность, которую никогда не удастся пронаблюдать, а в худшем — как откровенно неверную интерпретацию уравнений. Математика общей теории относительности настолько тонка, что даже Эйнштейн иногда в ней путался. Для разработки систематических методов, позволяющих одолеть эти тернистые вопросы, которые в противном случае спутали и погубили бы все попытки связать математические выражения общей теории относительности с измеримыми свойствами окружающего мира, понадобились многие годы и усилия множества ученых. К 1960-м гг., когда такие методы успели не только появиться, но и утвердиться в науке, физики уверились наконец, что гравитационные волны — бесспорное следствие теории. Тем не менее ни у кого не было никаких экспериментальных или наблюдательных данных, которые подтверждали бы, что гравитационные волны реальны.

Примерно полтора десятилетия спустя ситуация изменилась. В 1974 г. Рассел Халс и Джо Тейлор открыли первую из известных на сегодня двойную нейтронную звезду — пару нейтронных звезд, оказавшихся на общей орбите с коротким периодом[292]. Последующие наблюдения установили, что со временем эти нейтронные звезды сближаются по спирали; это доказывает, что двойная звезда теряет энергию. Но куда девается эта энергия?[293] Тейлор и его коллеги Ли Фаулер и Питер Маккаллох объявили, что измеренная потеря орбитальной энергии замечательно согласуется с предсказанием общей теории относительности для энергии, которую движущаяся по орбите нейтронная звезда должна излучать в виде гравитационных волн[294].

Хотя генерируемые волны получались слишком слабыми, чтобы их можно было обнаружить, эти работы установили, пусть косвенно, что гравитационные волны реальны.

Три десятилетия и миллиард долларов спустя лазерно-интерферометрическая гравитационно-волновая обсерватория (Laser Interferometer Gravitational-Wave Observatory, LIGO) сделала следующий шаг и впервые сумела непосредственно зарегистрировать рябь на ткани пространства. Рано утром 14 сентября 2015 г. два громадных детектора, один в Луизиане, другой в штате Вашингтон, беспрецедентно защищенные от любых возможных возмущений, за исключением воздействия гравитационных волн, сработали. Причем в точности одинаковым способом. Исследователи готовились к этому моменту почти полстолетия, но калибровку новых усовершенствованных детекторов закончили всего двумя днями ранее. Почти немедленная после этого регистрация сигнала стала поводом одновременно для радости и тревоги. Реален ли этот сигнал? Что это — главное открытие всей жизни или работа какого-нибудь шутника? Или еще хуже — неужели кто-то взломал систему и подсунул им ложный сигнал?

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Монахи войны
Монахи войны

Книга британского историка Десмонда Сьюарда посвящена истории военно-монашеских объединений: орденам тамплиеров и госпитальеров, сражавшимся с неверными в Палестине; Тевтонскому ордену и его столкновениям с пруссами и славянскими народами; испанским и португальским орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары и их участию в Реконкисте; а также малоизвестным братствам, таким как ордена Святого Фомы и Монтегаудио. Помимо описания сражений и политических интриг с участием рыцарей и магистров, автор детально описывает типичные для орденов форму одежды, символику и вооружение, образ жизни, иерархию и устав. Кроме того, автор рассказывает об отдельных личностях, которые либо в силу своего героизма и выдающихся талантов, либо, напротив, особых пороков и злодейств оставили значительный след в истории орденов.

Десмонд Сьюард

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература