До края вечности (СИ)

- Одетую, если так можно выразиться, - возразил он мне в ответ. - В доме моей матери, где я ничего не могу себе позволить кроме этих невинных объятий. И, вместо того, чтобы покрывать поцелуями твое тело, пытаясь заставить тебя первой нарушить уговор, мы говорим о делах. - Он замолчал ненадолго, а затем продолжил. - Ты говорила кому-то еще о сегодняшнем открытии?

- Нет. Я собиралась рассказать доктору Руссо, но не успела этого сделать. А потом твоя мама строго наказала никому ничего не говорить, даже ей. И обязательно рассказать все тебе. Думаешь, она подозревает его в чем-то?

- Утром я расскажу тебе все, - Дэсмонд обнял меня еще крепче. - А теперь спи, любимая моя. И пусть все твои сны будут обо мне.

Уже погружаясь в сон, я улыбнулась, ведь это было впервые, когда герой моих ночных грез разделял со мной ночь наяву.

16

Он смотрел, как она спит в его объятиях, такая нежная и беззащитная. Так безусловно поверившая ему. И безоглядно доверившая себя. Как бы он ни старался оградить ее от опасности, та как будто специально находила ее. И с каждым новым открытием ситуация становилась все опаснее. Как будто что-то или кто-то специально вовлекал их в смертельную игру. Ловушку, из которой могло не оказаться выхода.

- Доброе утро, - я сонно пошевелилась в объятиях Дэсмонда.

- Самое доброе, - он улыбнулся мне, нежно погладив по щеке.

- А поцелуй? - притворно возмутилась я. И задохнулась, когда он без промедления поцеловал меня. А потом, как и вчера, резко отстранился, желая сдержать себя. Кончиками пальцев он очертил контур моих губ, смотря в мои глаза. Он улыбался, но в его улыбке таилась какая-то грусть.

- Что тебя печалит? - спросила я, заключая в ладони его лицо. В ответ он потерся колючей щекой о мою руку.

- То, что я больше не могу удерживать тебя вдали от войны, пусть и необъявленной, но разгорающейся все больше. Держать тебя в неведении - значит подвергать еще большей опасности. А я не могу тебя потерять. Не теперь, когда только отыскал среди тысяч незнакомцев.

- Ты и не потеряешь. Никогда. - Я подалась вперед, дотрагиваясь своими губами до его губ. А затем углубляя поцелуй. Впервые делая это сама.

- Хочешь отвлечь меня? - через некоторое время с притворной строгостью посмотрел на меня Дэсмонд.

- Не хочу вставать. Не хочу, чтобы это все заканчивалось, - кивнула я, не выпуская его из объятий. - Но за окном уже вовсю расцветает новый день, - я посмотрела в окно, в которое проникали первые лучи рассветного солнца, - и это значит, что скоро нужно будет спускаться к завтраку.

- Но перед этим я хочу тебя кое с кем познакомить. - Дэсмонд дотянулся до оставленного вчера на кресле халата и подал его мне. - Здесь совсем рядом, этого тебе будет достаточно.

Я была удивлена, но не стала задавать вопросов, когда, выйдя из комнаты, Дэсмонд взял меня за руку и повел вдоль длинного коридора, остановившись у двери в самом его конце. Открыв ее, Дэсмонд пропустил меня внутрь, а потом зашел сам, закрывая дверь изнутри. Не успела я подумать, зачем мы пришли в эту самую обычную на первый взгляд комнату, как Дэсмонд подошел к книжным стеллажам, стоящим у противоположной стены, и нажал на какой-то рычаг, открывая в стене проход.

Скрытая по ту сторону стены комната была озарена неярким светом магических ламп. В ее центре стояла функциональная кровать, которую было привычно видеть в больничной палате, а не в герцогском особняке. На ней, подключенный к системе магического жизнеобеспечения, лежал мужчина.

- Я бы хотел, чтобы ваше знакомство произошло иначе, но, к сожалению, это не в моих силах, - сказал Дэсмонд, вставая за моей спиной. - Элена, я бы хотел представить тебе моего отца, предыдущего герцога Ривельского.

- Но как? - только и сумела произнести я, не веря тому, что видела перед собой.

- Как семейная магия приняла меня в качестве нового герцога, если мой отец все еще жив? Это очень хороший вопрос, Элена. Я сам неоднократно задавался и продолжаю задаваться им. Полагаю, что там, где сейчас пребывает мой отец, на границе мира живых и мертвых, магия подчиняется иным законам, чем в нашем мире. А потому для семейной магии он невидим.

- На краю вечности, - тихо проговорила я. - Там, где можно быть живым и неживым одновременно. Все думали, что это невозможно, а на самом деле… - Я развернулась в объятиях Дэсмонда и, подняв голову, посмотрела в его лицо. - Ты знаешь, около двадцати лет назад профессор Сплендери предположил, что существует некая грань пространства, где магическая энергия преломляется, и потому там действуют законы, отличные от законов нашего мира. Там привычные нам вещи могут приобретать другое состояние. Так, в нашем мире мы можем воспринимать живое существо только в двух отдельных состояниях - как живое и как неживое. А там они возможны оба одновременно. Возникает дуализм, определяемый иными свойствами пространства и циркулирующей в нем магии.

- Откуда ты все это знаешь, моя умная жена? - удивленно спросил Дэсмонд.