До края земли

– Привет, это Сью из художественной мастерской. Когда вы зайдете выбрать подложки и рамки для фотографий? Вы же говорили, что ваша выставка в галерее “Свифт и сыновья” состоится в декабре, не так ли?

Кэт глубоко вздохнула. До ее выставки оставалось совсем мало времени. А ей еще нужно выбрать подложки, рамки и отправить их вместе с фотографиями. Кэт вспомнила, что за фотографии тоже не заплачено. Ей предстоит еще отпечатать фотографии с тридцати пяти кадров, по десять с каждого.

Конечно, не для всех были нужны рамки, а только для трех-четырех с каждого кадра. Потом еще могут понадобиться рамки для тех фотографий, которые владелец галереи рассчитывает быстро продать. Чтобы сделать триста пятьдесят фотографий с тридцати пяти кадров, придется заплатить от шестидесяти до двухсот долларов за каждый кадр, в зависимости от размера и прочего. Поместить фотографии в рамки стоит от ста пятидесяти до восьмисот долларов за каждую, соответственно художественному вкусу галереи.

Кэт застонала. Все это стоило тысячи долларов, а денег у нее не было – именно тех, что задолжала ей “Энергетикс”.

– Будь проклята эта фирма!

От огорчения тошнота усилилась. Только мысль о том, что на ленте может быть записан звонок ее заботливого ангела, удержала Кэт на стуле.

И точно, следующий звонок был от Харрингтона.

– Привет, Кохран. Рад, что ты для разнообразия оставила включенным свой автоответчик. В “Энергетикс” теперь отвечают на мои звонки, но не говорят ничего заслуживающего внимания. Я буду постоянно держать тебя в курсе моих переговоров, зная, что скоро нужно вносить плату за обучение и оплачивать мамочкины чеки. Звонил Эшкрофт, сказал, что ему понравились твои открытки. Клянусь Богом. К несчастью, “Наследный принц слащавости” должен еще написать стихи. Может, у него запор, и поэтому последняя часть книги до сих пор не готова. Издатель, конечно, не будет оплачивать твою часть контракта, пока Эшкрофт не закончит своей.

Кэт, с трудом сдержав рвоту, прослушала конец сообщения Харрингтона.

– …этот парень, хотевший прелестей? Он решил создать свой образ в другом стиле. Зеленые волосы, черные накладные ногти и булавки в самых неподходящих местах. Так что возвращаю тебе слайды. Извини, хорошие новости будут в следующий раз. Клянусь Богом, они просто не могут быть еще хуже. Передай от меня привет “Ветреному Дэнверсу”.

Кэт посмотрела на счетчик автоответчика, осталось всего одно сообщение. У нее возникло искушение выключить автоответчик. Ведь сегодня поступают только плохие новости. Но может, где-нибудь умерла ее крестная фея и оставила в наследство кучу золота… Кэт ждала последнего сообщения.

– Кэти, это доктор Стоун. Советую тебе присесть перед тем, как выслушаешь меня. На этот раз причина долгой задержки твоих месячных объясняется очень просто – ты беременна. Если хочешь сохранить беременность, как можно скорее приходи ко мне на прием.

Ошеломленная столь невероятной новостью, Кэт просто застыла на стуле.

“Видимо, я что-то неправильно расслышала, приняла желаемое за действительное. Это же мое единственное и самое сокровенное желание”.

Дрожащей рукой она нажала кнопку повтора и снова прослушала последнее сообщение, потом еще раз. И еще раз.

После этого Кэт изумленно и зачарованно уставилась на автоответчик, повторяя про себя это желанное и столь невероятное слово:

– Беременна!

Тихо засмеявшись, Кэт прошла в спальню и внимательно осмотрела себя в большом зеркале. Беременна! В ней растет новая жизнь, и у этого человечка тоже есть сердце и разум.

“Ребенок Трэвиса. Мой ребенок. Наш ребенок”.

Кэт все еще улыбалась, разглядывая себя в зеркале, когда услышала, как в дом зашел Трэвис.

– Кэт? – раздался в кухне его голос. – Где ты?

– Трэвис! – радостно воскликнула она, выбегая к нему.

Трэвис, убиравший пакеты с продуктами в кухонный шкаф, обернулся и увидел счастливое лицо Кэт.

– Что случилось? – Он крепко обнял ее. – Неужели ты наконец-то получила крупный чек?

Кэт, переполненная счастьем, теснее прижалась к Трэвису. Ее огромные блестящие глаза смотрели на него так, словно никогда раньше не видели его: Трэвис Эйч Дэнверс – отец ее ребенка.

– Ты веришь в чудо? – спросила она и затаила дыхание, но, не ожидая ответа, быстро добавила: – Знаешь, у меня получилось. Получилось! Я беременна, любимый. Беременна!

Сначала Трэвис решил, что ослышался, потом, поняв все, испугался.

– Что ты сказала?

Кэт обхватила ладонями его лицо.

– У нас будет ребенок! Трэвис, дорогой, любимый, наш ребенок!

Трэвис не пожелал в это верить. Кэт не могла так чудовищно обмануть его. А он не мог снова ошибиться и еще раз попасть в сети расчетливой и хладнокровной интриганки. И тем не менее это случилось.

Ребенок.

Трэвиса охватило оцепенение. Благополучный, приятный и удобный мирок, в котором он жил несколько последних недель, рушился.

А потом Трэвис почувствовал злость – холодную злость, заглушившую жгучую боль предательства. К нему вернулась способность дышать, двигаться и думать.

Тихо засмеявшись, Кэт подняла голову, пытаясь поймать губы Трэвиса, но это ей не удалось. Она высвободилась из ослабевших объятий.