До Лета (ЛП)

Я сажусь и подтягиваю под себя ноги.

— Нет. Я все откладывала. Наверное, нам нужно переехать. Лестница уже небезопасна для нее. Но как мне искать жилье, если нет работы?

— Почему бы тебе не переехать сюда?

— Что?

— Переезжай сюда. Здесь более чем достаточно места, и с ней будут обращаться как с королевой. Я заплачу за приходящий персонал, который будет за ней ухаживать, и тогда тебе не придется так сильно о ней беспокоиться.

Я открываю рот, чтобы сказать ему «нет», но в предложении есть смысл, кроме того, что мы окажемся слишком далеко от города, чтобы я могла легко добираться до работы. Но хочу ли я жить здесь? С Алексом? Я даже не уверена, что эта его добрая версия реальна.

— Давай поставим точку, — говорит он. — Если ты не хочешь рассказывать мне о своем свидании, то хотя бы расскажи о бале.

— Мы не пошли. Я приехала туда, а на улице перед входом творилось безумие. Там почему-то были фотографы, и они были очень грубы.

— А разве в прошлый раз их там не было?

— Нет? Может быть. Я правда не знаю. — Размышляя о том, как безумно все выглядело, я снова начинаю обнимать себя. — Наверное, я должна была предупредить тебя, что у меня тревожное расстройство. Это не часто проявляется, но бывают моменты, когда я просто впадаю в состоянии аффекта.

Он садится на диван рядом со мной, на его лице написано беспокойство.

— Мне очень жаль, что я втянул тебя в ситуации, которые причиняют дискомфорт. Ты должна была рассказать мне. Я бы придумал что-нибудь другое.

— Так я могу прекратить это? Ты знаешь, что я не хочу этого делать. Я знаю, что уже задолжала тебе за спасение моей бабушки, но должен быть другой способ. Что-то другое, что я могу сделать.

— Почему? — спрашивает он, его тон серьезен, а голос грубоват, как у прежнего Алекса.

— Потому что я не хочу разбивать ему сердце.

— Почему? — спрашивает он, его голос становится все холоднее.

— Потому что это неправильно. Потому что я не хочу причинять ему боль. Потому что…

— Потому что ты думаешь, что беспокоишься о нем. Ты думаешь, что можешь полюбить его. Верно?

Я киваю головой.

— Тогда я снова спрашиваю тебя. Почему? Это из-за него или из-за тебя? Ты боишься, что тебе будет больно, или ты боишься причинить боль ему?

Слишком поздно для таких вопросов, а его голос заставляет меня желать оказаться где угодно, только не здесь.

— Я не знаю! — кричу я на него, мой голос немного охрип. Я встаю, готовая выбежать из комнаты, но только после того, как выскажу ему все, что думаю. — Я уже влюбилась в него, ясно? Я не какая-то шлюха, которая может включать и выключать чувства по мере необходимости. Я женщина, которая, вероятно, была слишком защищена в жизни, чтобы иметь дело с такими, как ты. — Я показываю на него, и он тоже поднимается на ноги, стоя в нескольких футах от меня. — Все хотят удачно выйти замуж за состоятельного мужчину, или представляют себя девицей в беде, которую спасет принц. Я не хочу этого. Не хочу всего этого. — Я размахиваю руками. — Это фальшивка. Ложь. И нет ничего хуже, чем лгать себе.

— Он назвал тебе свое имя? — спрашивает он, его голос становится спокойнее.

— Да. Он бы назвал его мне в прошлый раз. Его зовут Райан Стирлинг.

— И это ни о чем тебе не говорит? Ничего знакомого?

Я вздрагиваю, когда его слова пронзают меня, хотя я не понимаю, почему.

— Нет, а что? Должно?

— Что он сказал тебе о том, чем зарабатывает на жизнь? Он должен был тебе что-то сказать.

— Он сантехник.

Алекс смеется.

— Не могу поверить. А люди говорят, что это у меня крыша поехала.

— Что? Что ты скрываешь?

— Он тебе врет, — говорит он, его голос спокоен.

— Врет? Ты ведь можешь сказать все, что угодно, правда? Как будто я могу тебе верить. Он привел меня в закусочную и приготовил нам бургеры и картошку фри.

Я позволяю этим словам оборваться, прокручивая в голове события этой ночи. Он сказал, что сантехник? Или я спросила его? Я не уверена и не думаю, что это имеет значение. Может, будет лучше, если я буду думать, что он мне солгал. Так я не позволю себе слишком сблизиться с ним.

— Я иду спать, — говорю я.

— Прекрасно, — говорит он, засовывая руки в карманы. — Меня не будет здесь, когда ты уедешь.

— Хорошо.

Я отворачиваюсь от него и направляюсь наверх, в свою спальню. Я так расстроена и раздражена, что хватаю первое, что попадается в ящиках, чтобы переодеться, забираюсь в кровать и засыпаю.

Я просыпаюсь от запаха свежих блинчиков. Спешу вниз и обнаруживаю Одессу, сидящую за большим кухонным столом, на котором разложены блины, вафли, яичница, французские тосты и хаш-брауны. Слишком много еды для нас двоих.

— Ммм, ты должна попробовать французский тост, — говорит Одесса, имитируя поцелуй шеф-повара.

Я киваю и протягиваю тарелку, ошеломленная всем этим.

— А вот и записка для тебя, — говорит она, указывая на место во главе стола.

Я беру сложенный лист бумаги и читаю про себя.

Карина,