До любви две мили и один шаг (СИ)

Я вдруг заметила приближающуюся к нам Шерри, которая даже издалека выглядела рассерженной. Я не стала обедать, и Китти уже рассказала об этом в красках, иначе бы зачем моей подруге прерывать нас.

— Леди Блайт, вы должны немедленно поесть! — закричала она, не успев даже подойти к нам. — Святой отец, заставьте ее поесть. Она уморит себя голодом.

— Если только святой отец пообедает вместе с нами, — я тайком вытерла набежавшие слезы и поднялась навстречу миссис Эванс.

Она укорительно покачала головой.

— Конечно, пообедает.

— Правда, я должен уезжать, — неловко улыбаясь, заговорил он. — Но мы увидимся завтра. Леди Блайт обещала прийти на утреннюю мессу.

— Как добрая христианка, — поддержала его, подталкивая удивленную Шерри к дому.

— Но вы, действительно, не можете остаться? — спросила она Джозефа, и тот отрицательно покачал головой.

Проводив его, мы с Шерри уселись в столовой.

— Вам нужно набираться сил, — бурчала она, указывая миссис Мас, чтобы моя тарелка не пустовала.

— Я прекрасно себя чувствую.

— Вот и хорошо, — она облокотилась на стол, глядя, как я ем. То и дело покусывая губы и ерзая, она меня здорово забавляла.

— Шерри, если ты хочешь спросить о причине моей болезни, то спрашивай, — усмехнулась. Ее лицо вытянулось, она начала говорить, что ничего не собиралась спрашивать и не хочет ни о чем, а вернее, ни о ком напоминать. — Шерри, глупышка моя, ты все это время избегала разговоров о мистере Остине, о его помолвке и о мисс Мери. Ты настоящая умница. Но ведь я не просила оберегать меня. Я справлюсь.

— О, — она стиснула кулаки и вдруг разрыдалась, — вы такая сильная… вы… я так переживала… как он мог поступить так с вами…

— Миссис Эванс, прекратите немедленно истерику. Я не умерла и пока не собираюсь. Запрещаю вам лить обо мне слезы.

Она унялась, глядя на меня глазами полными заботы.

— А теперь расскажи, когда будет свадьба?

— Дату они еще не назначили. Но миссис Бейли уже извлекла свое старое свадебное плате, которое отдали перешивать Линси…

Я оставила ее в покое, видя, что ее истерика набирает обороты.

— Шерри, ты должна ехать домой, — улыбнулась ей, — ты была здесь все пять дней. Ты устала. Завтра бал. Я хочу видеть, как ты блистаешь, а не ходишь за мной с тарелкой супа.

— Анна…

— Никаких возражений! Завтра я заеду за тобой, и мы вместе отправимся на бал, как настоящие леди. Понятно?

— Да, — она не разделяла моего восторга, глядя на меня с нечеловеческой жалостью, и это было невыносимо.

Оставшись одна, я забралась на подоконник, взяла любимый роман, и уставилась в окно. Прекрасный ветреный день. Помню, я так же сидела на подоконнике в Фейроуз-парке в Хартфордшире с журналом в руках в день похорон моего отца, прячась от гувернантки и нянек, не чувствуя ничего. Ни боли утраты, ни горя, ни осознания, что все изменилось. Просто пустота. Я тогда рассматривала картинки, слыша плач моей матери и шепот слуг. Я хотела быть далеко: то на песчаном острове, то в лесах Амазонии. Просто быть не там. Но тогда мне было шесть лет, а сейчас тридцать. Ничего, черт побери, не изменилось.

Завтра я должна быть на балу. Нужно ли мне это? Я знаю, что Джеймс получит лицензию на брак, вероятно, самую дорогую, и, не затягивая, обвенчается с Мери не позже, чем через два месяца. Я знаю, что он должен быть счастлив. Он сумеет подчинить сердце разуму, а Мери без оглядки его полюбит.

Притронулась к лицу, понимая, что вновь плачу и чувствую, что в груди бьет набатом. Сколько же мне потребовалось, чтобы найти его — мужчину, которого я смогла полюбить?

— Леди Блайт? — Китти распахнула занавеску, забралась вдруг на подоконник и привлекла меня к себе. Она единственная знала истинную причину моей болезни, так как разговор с врачом, посетившем меня после обморока, состоялся при ней.

Я услышала рыдания — нет, это плакала не Китти, а ваша покорная слуга — леди Анна Верджиния Блайт, черт бы ее побрал. Плакала так, что дверь в комнату приоткрылась и просунулось изумленное лицо миссис Мас, которая, внемля жесту моей горничной, тут же скрылась.

— У меня есть родственники в Хэмпшире, леди Блайт, — прошептала мне на ухо Китти, — добрые и немногословные люди… У них замечательный дом и четверо ребятишек… Там можно выносить и родить здорового малыша. Дай бог, леди Блайт…

Я крепче прижала ее к себе. Даже моя хладнокровная и прагматичная горничная, из которой не выдавишь ни одной эмоции, дрожит и всхлипывает. Что же случилось со всеми нами в Шропшире?

ГЛАВА 16

Жизнь — самый лучший театр, да жаль, репертуар из рук вон плох.

О. Уальд

Утренняя месса придала мне сил. Знать бы еще, чем обернется выходка с бедняжкой Лив, когда она появится в шедевральном выкидыше моей нездоровой фантазии. Как практичная и добрая христианка, я поспешила попросить у Господа прошения и за это. Что ж, теперь моя совесть почти чиста.