До мазохизма... (СИ)

Она достойна исключительно бережного заботливого отношения. Откровенно говоря, раньше боялся сделать что-нибудь не то и не так. Иными словами — не хотел спугнуть. В особенности наш первый раз: старался быть очень нежным. Да я надышаться на неё не мог! Опасался, что какое-либо из моих действий, даже не резких, не причиняющих боль, будут восприняты ею как грубость или насилие, а это неизменно напомнило бы о бывшем муже и, скорее всего, оттолкнуло бы от меня навсегда. Но она приятно удивила — доверилась полностью.

И продолжает удивлять… Что бы я ни делал, понимает без слов: с одного взгляда, тонко чувствует, мгновенно включается в процесс, максимально открывается, отдаётся без остатка — всё бушующее море эмоций забираю и наполняю своей любовью в ответ…

Вот и сейчас… Ухватив её за локти, потянул на себя, заставляя выпрямиться. Выкрутил руки за спину, но не сильно, не теряя контроль ни на секунду, крепко прижал к своей груди и продолжил ритмично входить в неё. Моя девочка прогнулась в пояснице, активно подставляет свои бёдра навстречу мощным толчкам, откинувшись затылком на моё плечо… и стонет…

«О-о-о… а как она стонет…» — сладко, протяжно, с придыханием, повторяя моё имя вновь и вновь… Только от одних этих звуков готов кончить.

— Русла-а-а-н… — очередной стон сорвался с её губ.

А я задвигался быстрее, чувствуя стремительное приближение финала.

Она прикрыла глаза, подставив лицо лучам солнца — волосы и молочная бархатная кожа сияют в ярком свете. Полные острые холмики, выглядывая из бюстгальтера, вздрагивают от каждого движения, топорщатся и манят прикоснуться.

Перехватываю мою девочку за талию, а ладонью накрываю грудь, и как хотел — щипаю упругие сосочки. Но этого мало… Впиваюсь зубами в шею, кусаю до лёгкой пронзающей боли — знаю, как Маше нравится такая ласка, и она сильнее стонет.

Тащусь от мыслей, что все её оргазмы принадлежат мне. Именно со мной испытала весь спектр ощущений — чего не было с бывшим мужем, в чём сама призналась. Она привыкла думать о себе, что не любит секс, не представляя, какими бывают отношения, а Константин считал жену фригидной… придурок… не оценил доставшееся ему сокровище, упустил своё счастье…

«Теперь эта чувственность и страсть — мои!» — признаться, и я, словно девственности лишился. Никогда не было так хорошо. Поистине, в моменты близости с Машей мы становимся одним целым, единым организмом, дышим друг другом, обмениваясь энергиями.

— А… а-а… а-а-а… — она задрожала всем телом, выгибаясь дугой в моих руках.

Волна блаженства накрыла её и пронзила меня с такой силой, что голова поплыла от удовольствия, когда ощутил интенсивные сокращения мышц лона, сжимающие член в тугом кольце.

— Девочка-а-а… — изливаюсь в неё, издавая шипящие звуки, рычу, как тот самый медведь, которым меня успели прозвать…

Мы ещё какое-то время целуемся, нежимся в объятиях друг друга под солнцем, напоминающим сейчас лампу, направленную специально на нас, как будто в мире никого больше нет…

…На обратном пути, пока идём домой, мы болтаем обо всём. Маша вспоминает свой вопрос, заданный ранее:

— А всё-таки как мы назовём сына?

— Если честно, ещё давно определился: когда у меня родится сын, то его будут звать Имраном, как моего деда.

— Имран… — она задумалась.

— Ну как? — мне нравится наблюдать, как эмоции отражаются на её лице.

— Красивое имя. И что оно означает?

— Если дословно, то «жизнь», хотя можно ещё трактовать, как правильный, праведный, умный.

— Я не против. Пусть будет Имран, — подытожила, вызвав мой внутренний смех своим решением.

— Не хочу тебя расстраивать, — поднёс к губам её руку и поцеловал тонкое запястье, — но имя я бы выбрал сам.

— Даже не посоветовался бы со мной? — моя девочка нахмурилась.

Отрицательно помотал головой, потом добавил:

— Так и быть: дочь назовёшь ты, как пожелаешь. Только имя должно быть мусульманским, это обязательно.

— Да, я всё знаю, о многом твоя мама рассказывала, — вздохнула Маша, — если отец мусульманин, то и дети тоже…

— Тебя это огорчает? — я напрягся, взглянув на неё.

— Нет, нисколько. Дело в другом: понимаю, что должна принять ислам, но пока внутренне не могу с этим смириться.

— Ну и не надо. Зачем себя ломать? — остановил её и обнял лицо ладонями.

— А как же свадьба? — она потёрлась щекой, прикоснувшись к моим рукам. — Я ведь согласилась.

— Пожениться по религиозным канонам можно и без этого, поэтому не забивай голову. Если не готова стать мусульманкой — не нужно, — хотя по документам имя у неё мусульманское — Мариям, но всё это не имеет значения, она всегда будет просто моей Машей — единственной, неповторимой и бесконечно любимой.

— Точно? — улыбнулась.

— Точно, — хорошо, что спросила, хоть сомнения развеял.

— Ой… — тут же говорит она.

— Что такое? — опять напрягся.

— Я же не успела сказать: есть кое-какие проблемы…

— О чём ты? — нам только этого не хватало.

— Надо ехать к врачу, обследоваться, родить самостоятельно не получится из-за узкого таза — об этом я знала и раньше. Потребуется операция.