До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир

Жора только въехал в новую квартиру, которую приобрёл за подозрительно низкую стоимость. Риелтор вёл себя очень странно, когда подсовывал ему бумаги: дёргался, чесался, нервно давил лыбу. Но для чемпиона области по бодибилдингу странными казались все, кто в пятницу вечером занимался работой или пил горькую, а не разрабатывал трицепс, мышцы груди и пресса.

Войдя в новую квартиру, Жора первым делом расширил плечами межкомнатный проём и решил, что раз начало положено, то нет смысла останавливаться. Ремонтом спортсмен мог заниматься в единственное свободное от тренировок время – после одиннадцати вечера. Тяжёлой техникой вроде перфоратора парень не владел и не понимал, зачем вообще он нужен, если саморезы спокойно заходят в стену при помощи отвёртки. Продавец крепежа хотел втюхать Жоре какие‑то дюбели, но Жора не мост, его не разведёшь. То, что не закручивалось отвёрткой, бодибилдер заколачивал блинами от штанги, а то, что не заколачивалось, вдавливал гирей. Соседи сами хотели подарить качку перфоратор, лишь бы он не разнёс дом на камни, но Жора был воспитанным малым и потому любезно отказался.

– Кто ты? Чего надо? Выходи, бить буду! – закричал Жора и схватил в одну руку фонарик, а в другую – штангу.

– Это ты, комбикорм, откуда взялся? – ответил голос, который, судя по всему, принадлежал женщине в почтенном возрасте. Но в подсвеченном фонарём углу Жора обнаружил только масляный радиатор, что остался от прошлых хозяев.

– Я из клуба! – грозно рявкнул спортсмен и провёл фонарем по всей квартире.

Электрику Жора почему‑то решил отложить на самый конец обустройства, поэтому «творил», либо зажав фонарь в зубах, либо ловя отражение фар проезжающих по ночным улицам автомобилей.

– Из какого ещё клуба? Весёлых и находчивых, что ли? Так я тебя сразу огорчу: весёлого в тебе не больше, чем в ремонте печки на «жигулях», а с находчивостью, судя по обоям, совсем всё грустно.

– Из спортивного клуба «Алёша Попович»! – гордо заявил парень и потряс над головой штангой. На пол слетело несколько блинов, отчего парализованный сосед двумя этажами ниже так подпрыгнул, что расшиб лоб о потолок и впал в кому.

– Тише, богатырь! Иначе от дома кирпича живого не оставишь. Значит, так: квартира эта – моя, а ты давай-ка собирай манатки, майки свои потные и вали отсюда подобру-поздорову.

Голос раздавался неизвестно откуда. Жора проверил все углы в квартире, залез в чулан и на всякий случай заглянул под ванну. На секунду забывшись, он сделал двадцать жимов от груди чугунной махиной, затем, опомнившись, вернулся к радиатору и стал говорить в него, точно в микрофон:

– С какой это радости квартира твоя? Я вообще‑то её купил! У меня все документы подписаны. Сама вали, пока я тебя на белки́ и углеводы не раскидал!

– Ты как со старшими разговариваешь, жертва протеиновых инъекций? Я тебе не какая‑то пигалица малолетняя из твоего клуба, что за всю жизнь работала только над размером задницы. Бывшая управдом! Герой труда! Почетный пациент поликлиники номер четыре, а ныне – старшая в призрачном профсоюзе. Квартиру эту получила по очереди, отстояв двадцать лет! А тут, видите ли, явился, штангами машет, документы у него подписаны! Да я, между прочим, квартиру эту хотела в наследство оставить, только пока думала кому, не заметила, как уже штамп в небесной канцелярии ставят. Пришлось запрос на «неупокоенность души» составлять и по всем инстанциям бегать, ходатайство выпрашивать. Не успела вернуться, а мою недвижимость уже вовсю пилят!

– Я в привидения не верю! – заявил Жора в вентиляционное отверстие радиатора.

– Я в циркониевые браслеты тоже в своё время не верила, а как начала по нашему ТСЖ их продавать – оказалось, неплохое вложение. Значит, так: даю сутки, чтобы покинул мою жилплощадь. А иначе буду с ума сводить: дверцей холодильника хлопать, половицами скрипеть, вес на тренажерах убавлять.

Угрозы Жоре не нравились. Обычно в ответ он нервничал, нецензурно выражался и что‑то ломал. В основном, конечно, ломал людей, но разве можно сломать бабку, к тому же невидимую?

Первое, что пришло в голову члену спортклуба, это попробовать самостоятельно провести обряд изгнания неупокоенного духа. Жора свернул два грифа в распятие и, как сумел, нараспев зачитал самый священный текст, который только смог вспомнить. В основном молитва состояла из святых правил клуба «Алёша Попович» и гласила, что снаряды после себя нужно убирать, воду в душе не лить, абонементы не передавать и так далее. Тот, кто священные каноны не соблюдал, навсегда изгонялся из клуба, а следовательно, и из рационального мира тоже.

Закончив обряд, Жора окропил квартиру самым дорогим дезодорантом из своих запасов, и, кажется, это сработало. Голос умолк, бетонный пол не скрипел, холодильник не стучал. Взяв в руки шпатель, спортсмен принялся разглаживать на стене новый рулон.

– Края плохо промазал – отклеятся. И вести надо ровнее, одни пузыри вон, – снова раздался противный голос, но теперь из велотренажёра.