До мурашек... (СИ)

В тот момент, когда он коснулся первой пуговицы, штора из тяжелого, плотного полотна дрогнула. Артем Николаевич ожидал увидеть тонкую руку, передававшую тремпель с рубашкой заказанного размера, однако в примерочную, как ни в чем не бывало, проскользнула Оксана, и кабинка сразу стала какой-то тесной и душной.

— Ну как дела? — поинтересовалась она, тут же протянув руки к рубашке, будто хотела помочь. Но, вместо того, чтобы застегнуть, не выдержала, провела пальцами по загорелой коже мужчины, едва царапнув ноготками по проступающим, крепким мышцам живота. В глазах, прикрытых густыми ресницами, что-то тускло вспыхнуло.

— Я сам способен одеться, выйдите, — жестко произнес Артем Николаевич. Прикосновения, может, и были приятными, но такая инициативность Оксаны ему совсем не нравилась.

— Ладно-ладно, я поговорить, — женщина сложила руки под тяжелой грудью, позволив хмурому Артему Николаевичу самостоятельно застегивать пуговицы. Он искренне считал, что нет более неподходящего места для беседы. — Пока одна из вертлявых девчонок не задурила тебе голову, хочу предупредить — они понятия не имеют о всех нюансах семейной жизни с действительно занятым мужчиной. Сейчас у тебя нормированный день и не так-то много обязанностей, но вскоре на плечи ляжет ответственность за всю компанию, ты начнешь работать сутками, обдумывать сделки каждую минуту и дико уставать. Некогда станет решать повседневные проблемы, будь то уборка квартиры, потекший кран — или обида несознательной женушки на то, что ты совсем не уделяешь ей внимания. Со мной ты забудешь о подобных хлопотах. — Она наклонялась все ближе, назидательно помахивала пальцем, но не касалась больше. — Я отлично знаю, что надо уставшему мужчине: тишина, уют и вкусный ужин. Поверь, все будет идеально, я умею держать хозяйство в руках.

Артем Николаевич побледнел и инстинктивно отшатнулся, почувствовав, как Оксана делом решила доказать свои слова. Но далеко уйти мужчине не удалось — уперся спиной в холодную стенку примерочной. В голове мелькнула шальная мысль о том, что это ему впору писать заявления о домогательствах. Незаметно сглотнув, он пришел в себя.

— Не заинтересован, — твердо, но все же чуть хрипло произнес Артем Николаевич.

На лице Оксаны явно проступило разочарование, но руку она убрала, подарив этим небывалое облегчение.

— Поспешное и неверное решение, — покачала головой женщина, не показывая своей обиды. — Но я подожду.

Она покинула примерочную, а Артем Николаевич, оставшись один, выругался сквозь зубы. Он не ожидал, что условие сыграть свадьбу сведет всех женщин их офиса с ума… или покажет их настоящее лицо. Одно дело милое заигрывание, другое — подобный ультиматум. И ведь прекрасно понимала, что он ей ничего не сделает! Уволит? Ну и пусть. Прижмет в ответ? Так этого и ждала.

Артем Николаевич устало взъерошил волосы, мельком глянул в зеркало — рубашка наконец-то сидела, как положено, можно покупать и уходить отсюда. Впереди его ожидала деловая встреча, но подстегиваемые возмущением мысли теперь упорно крутились вокруг Оксаны. Если Веронике достаточно было строгого тона, то такую женщину подобным не проймешь, отчитывать бесполезно. Что ж, у него появилась идея, как поставить ее на место.

9. Оксана II

Когда Артем Николаевич вернулся в машину, одетый в новую рубашку и дорогой костюм, на лице его светилась легкая, уверенная полуулыбка. Будто ничего странного в примерочной не происходило, и думал он только об удачной сделке. Яркое летнее солнце гоняло шустрых зайчиков по капоту, машина набирала скорость, вливаясь в довольно редкий автомобильный поток, а мужчина выстукивал пальцами по колену какую-то веселую мелодию.

— Оксана Игоревна, — вдруг обратился он к сидевшей за его спиной женщине, встретившись с ней взглядом через зеркало заднего вида, — вы изучили документы?

— Я не могу читать в движении, меня немного укачивает, — призналась та.

— Эх, Оксана Игоревна… — укоризненно протянул Артем Николаевич. — Надо было вам остаться в машине, просмотреть все данные, пока я костюм покупал. Недальновидно вы поступили.

Женщина ничего не ответила. Она знала, что лучший способ прекратить поток критики — промолчать.