До мурашек... (СИ)

— Компьютерщик? — Артем Николаевич вначале не понял, а потом догадался, кого она могла иметь в виду. — Вы убирали в кабинете сисадмина и, видимо, выдернули пару проводов?

— Не знаю, но кричал он очень громко, что из-за швабры страшная поломка… — возвращаясь к своей прежней манере, продекламировала женщина.

Артем Николаевич совершенно неподобающим начальнику образом прислонился к краю стола и потер переносицу. Веселый, очень веселый день. Такое чувство, будто эта уборщица — уже галлюцинация, порожденная его измученным сознанием.

— Скажите, если не секрет, — обратился он к женщине, — а почему вы все время говорите стихами? И откуда такое странное имя? Ваши родители — поклонники творчества Шекспира?

— Но кто ж родную дочку наречет умалишенной и самоубийцей? — возразила Офелия.

— Я думаю, что день не истечет, как из-за вас я окажусь в больнице, — устало пробормотал Артем Николаевич, незаметно для себя уподобляясь собеседнице.

— Никогда не замечала, чтобы стихотворный слог на кого-то плохо влиял, — усмехнулась Офелия и грациозно опустилась на ближайший стул. — Но, если вам от него действительно нездоровится, то я пока оставлю свои упражнения.

— Что? — растирая лоб, из-под руки взглянул на нее мужчина. — О чем вы?

— Позвольте представиться: Ольга Федотова, — церемонно произнесла уборщица, едва заметно поклонившись, — когда-то известная под писательским псевдонимом Офелия.

— А, так вы бывшая писательница? — с некоторым облегчением выдохнул Артем Николаевич. Ну, хоть не псих и не «белочка».

— Писателей бывших не бывает! — горячо возразила Офелия. — Впрочем… мои стихи сорвались с гребня славы и угодили в бездну… бездну…

— Забытья, — подсказал мужчина.

— Спасибо, — последовал кивок благодарности. — Я долго боролась, пыталась вернуть признание, но читателей уже интересовали другие темы. Кто-то посоветовал мне идти мыть полы, а не заниматься подобной ерундой да еще сметь просить за это деньги… я и пошла.

— Серьезно? — не поверил своим ушам Артем Николаевич.

— Я утрирую, — кокетливо улыбнулась Офелия, поправив фартук, — просто, после долгих лет работы в компании, не смогла уйти на заслуженную пенсию и осталась в качестве уборщицы. Стихосложение никогда не являлось моим основным заработком — только дорогим сердцу увлечением, но я поддерживаю навык, постоянно рифмуя слова.

— Я бы никогда не догадался, вы очень молодо выглядите, — искренне признался Артем Николаевич. Почему-то с людьми некоторых профессий сам не замечаешь, как начинаешь болтать обо всем на свете.

- А вы, наоборот, выглядите очень мужественно и зрело для своих двадцати пяти, — отметила Офелия. — Впрочем, есть в кого, в любом случае…

Артем Николаевич мгновенно подобрался, выпрямил как-то нервно и напряженно. Последняя фраза подействовала на него, как кусок льда, приложенный к затылку.

— Что вы хотите этим сказать? — чуть хрипло произнес он.

Офелия спокойно пожала плечами.

— Отвечу на вопрос без затрудненья, но вот не поплачусь ли головой?

— Прекращайте этот спектакль, прошу вас, — поморщился Артем Николаевич. — Если действительно что-то знаете — говорите. Я не оскорблюсь.

— Последуй же за мной, о юный Гамлет, и приоткрой завесу древней тайны… — нараспев продекламировала Офелия и, ловко подхватив ведро со шваброй, выплыла из кабинета.

«Господи, пусть она не окажется сумасшедшей или, чего доброго, очередной озабоченной невестой!» — мысленно взмолился Артем Николаевич и проследовал за женщиной, не забыв запереть офис. Если Вероника не захватила ключи — отсидится у подруг-секретарш.

14. Офелия II

— Куда мы едем? — с легкой опаской поинтересовался Артем Николаевич, когда лифт покинул этажи, занятые офисами их компании, и двинулся дальше, вниз. Там, конечно, ничего страшного не находилось, холл да подземный гараж, но… чувство возникало такое, будто он спускается прямиком в ад, да еще со странной спутницей.

— «Чтоб память совершила возвращение в тот мир, ей высший нужен проводник», — процитировала Офелия, то ли подначивая, то ли успокаивая его строками из «Божественной комедии». — Я всю жизнь проработала в общем отделе, занимаясь обработкой всего оборота документации компании. Позже отдел расформировали, распределили эти обязанности между канцелярией и отделами, а нас перевели работать в архив.

— У нас есть архив? — изумился Артем Николаевич. — Но… зачем?

— Денис Романович успел в юности поработать на кафедре родного ВУЗа, — пояснила Офелия, — а потому имел собственное представление о ведении документации и необходимых компании отделах. Когда он занял место директора, доставшееся ему от отца, то воплотил в жизнь свои идеи. Некоторые прижились, от других он отказался. Уже ближе к почтенному возрасту он принял решение собрать «семейный фотоальбом», как было озвучено на одном из совещаний. А, так как семьей своей Денис Романович считал именно компанию, то был создан архив: всех наработок, отзывов в прессе, личных дел сотрудников…

— Моя мама тоже там есть? — прерывая поток ее слов, выпалил Артем Николаевич. Совсем как мальчишка: соскучившийся, одинокий мальчишка.