До мурашек... (СИ)

— Знаете, Леонид, — Алена подняла решительный взгляд на своего начальника, — я сюда, прежде всего, работать пришла. Мне понравилась предложенная вакансия, оплата, а теперь, когда я начала вникать, меня полностью устроило делопроизводство. У вас оно на уровне, хотя некоторые отделы и элементы нетипичны для такого рода компаний. Я заранее прошу прощения за то, что мне, возможно, придется иногда отсутствовать в кабинете по личным причинам — но я думаю, это быстро решится. Обещаю, что все выданные задания будут выполнены в срок, не смотря на это. В первую очередь я специалист, а не чья-то знакомая, давайте не будем об этом забывать и впредь возвращаться к неприятной теме. И самое главное…

Алена поднялась на ноги, осторожно сняла с плеч пиджак, согревший ее, окутавший волнующим ароматом мужской туалетной воды, и протянула Леониду.

— Я прошу вас защитить меня. Я никогда не попадала в такую ситуацию и не знаю, что делать, — она поймала взгляд начальника и призналась тихо: — Я не хочу просить об этом его.

Леонид мягко улыбнулся.

— Мы справимся. Вы очень сильная и целеустремленная девушка, Алена, все получится. А скоро и другие поймут, что они вам не ровня.

Она нерешительно улыбнулась в ответ, ощущая, как тяжелый груз на душе понемногу становится легче. Все тревоги еще не ушли, но теперь появился какой-то просвет, вера в лучшее.

— Позвольте…

Гладкие теплые пальцы коснулись ее щеки, ласково провели по коже, заставив Алену изумленно замереть.

— Теперь никто не догадается, что вы плакали, — пояснил Леонид. — Пусть это останется нашим маленьким секретом.

Девушка незаметно сглотнула, приходя в себя, кивнула поспешно и как-то неловко. Тушь потекла, только и всего. Надо привести себя в порядок.

— Я возвращаюсь к работе? — спросила разрешения Алена.

— Да, удачи с цифрами.

— О, это самое легкое! — уже широко и искренне улыбнулась она, настраиваясь на деловой лад и предвкушая новые захватывающие «открытия» в нормативных документах.

А с остальным как-нибудь разберется позже.

26. Непрошеные советы

Захватив свою сумочку, Алёна направилась в женскую комнату — поправить макияж. Леонид, конечно, стер самые заметные подтеки туши, но темные пятна под ресницами все еще остались, и это никуда не годилось.

В углу белого, выложенного плиткой помещения стояло ведро со шваброй, и женщина в фартуке, с пышной прической красивого, насыщенного цвета, напоминавшего красное дерево, наполняла дозаторы для жидкого мыла. Коротко поздоровавшись с ней, Алена отвернулась к зеркалу, пытаясь аккуратно вернуть макияжу первоначальный вид. Хорошо, что сражаться пришлось только с тушью.

Вскоре она заметила краем глаза, что уборщица то и дело поглядывает на нее, но отнесла это на счет природного любопытства. Могла ли эта экстравагантная женщина знать, что перед ней — «девушка директора»? Вполне. Ну что ж, как верно заметил Леонид, придется привыкать к подобному вниманию…

Алена закончила подкрашивать ресницы, спрятала тушь в косметичку и, повернувшись, открыто и спокойно улыбнулась женщине. Вот только та не смутилась — наоборот, ее взгляд стал еще более пристальным, подведенные, как у Клеопатры, глаза чуть прищурились.

— Дитя, твой облик мне знаком, — чуть нараспев, с легким недоумением в голосе, переходящим в радость неожиданной встречи, начала женщина. — Смотрю — ошибки быть не может! Твой взгляд, черты и даже тон… Ты так на мать свою похожа!

Алена только рот приоткрыла — и застыла на месте от изумления. Однако, вместо вопроса, что за спектакль она сейчас увидела, ее взволновало совсем другое:

— Вы… вы знали мою маму?! — выпалила она.

— Я знала всех в этих стенах, пусть даже так недолго бывших, — с гордостью и слабым налетом грусти продекламировала незнакомка.

«Ладно-ладно, она немного странная, но зато явно не испытывает ко мне неприязни, как остальные, — успокаивала себя Алена. — Главное, побольше сейчас разузнать!»

— И какая она была? Расскажите, пожалуйста! — попросила девушка.

Незнакомка задумалась, и Алена испугалась, что она не хочет ей о чем-то говорить. Но вскоре поняла, что женщина просто не может подобрать рифму.

Та, что назвалась Артему Николаевичу Офелией, вздохнула и внезапно перешла на прозу:

— Ульяна была словно фея. Волшебно красива, по-детски упряма, жила в каком-то своем мире… Нет-нет, совершенно нормальная, просто замкнутая немного. Ни с кем не сдружилась, особо не общалась. Оно и понятно — ее постоянно донимали расспросами про отца ее ребенка, сплетничали об этом, даже не скрываясь…

Алена нахмурилась. Уже после одного неполного дня работы в этой компании она легко могла представить, как затюкали тогда ее маму. И не потому, что в то время забеременеть без мужа считалось позором, а потому, что здесь всегда было осиное гнездо…

— Вы тоже не знаете, кем был мой отец? — без особой надежды спросила она. Дед бы поколотил за такие вопросы! Он строго-настрого запрещал вспоминать про родителей, пытаться что-то разузнать про других родственников. В жизни Алены был только он — хмурый, холодный и незыблемый, как скала.