До мурашек... (СИ)

— Как я могу оставаться в стороне, когда на тебя охотится каждая вторая в компании? Когда пытаются ограбить собственные сотрудники? Когда у вас там творится не пойми что?!

Артем чуть улыбнулся, сумев услышать главное.

— Я сделал ошибку, пытаясь тебя… отдалить, — признался он, и Алена напряженно замерла. — Мне следовало, наоборот, держать тебя как можно ближе, сообща решать все проблемы. — Артем задумчиво переплел их пальцы, и на бледных щеках девушки вспыхнул тусклый румянец. — Я не хочу больше тебя потерять. Не хочу расставаться. И я правда буду самым счастливым мужчиной на земле, если… — он сбился, встретился взглядом с блестевшими глазами Алены. — Ты согласишься переехать ко мне и стать моей женой как можно быстрее?

Алена всхлипнула и молча закивала. Это было совершенно не то место, где принято делать предложение, и ничего особенного он придумать не смог, но, кажется, она была абсолютно счастлива.

А когда девушка наклонилась, чтобы осторожно обнять его, Артем увидел висевший за ее спиной пиджак от своего костюма, безнадежно испорченный дырой на груди. Пулю сильно затормозила пухлая записная книжка директора, потерявшая из-за этого треть своих бесценных записей, и окончательно остановил мобильный телефон. Если бы не эти два предмета, лежавшие во внутреннем кармане, все могло кончиться гораздо хуже. Но зато этой единственной пули оказалось достаточно, чтобы упрятать за решетку Вилентьева прямо сейчас.

Эпилог

С Вилентьевым удалось разобраться достаточно быстро. Уверенный в своей неприкасаемости, он крал так много и нагло, что не потрудился как следует замести следы. А когда были озвучены доказательства преступления, то даже ничего не отрицал. Всплыли его прошлые юношеские аресты за вождение в нетрезвом виде, нарушение порядка и драки, а вкупе с двойным покушением на убийство все это вылилось в приличный срок. Денис Романович не позаботился о том, чтобы выучить одного из своих отпрысков на судью — и некому было смягчать приговор. Артему осталось лишь всеми силами оберегать тайну существования семьи от следователей.

Выписавшаяся из больницы Любовь, Стас и Богдан тоже отправились за решетку. Их участие в похищении даже не подвергалось сомнению, и, как не бросалась бывшая Артема проклятьями вкупе с обещаниями вернуться — когда ее после оглашения приговора выводили из зала — девушку по завершению срока ждали дела поважнее. Человек, которому она задолжала, а затем планировала обмануть, не собирался прощать Любу просто так.

И только Хмарову, сыгравшему незаметную, но важную координаторскую роль в этом деле, удалось уйти. Он исчез в тот же день, уехал из города, никому ничего не сказав. Впрочем, его коллегам в двенадцатом отделе спустя время удалось отыскать беглеца: Хмаров работал уборщиков в кинотеатре, собирал рассыпанный поп-корн, а в по вечерам строчил мусорные комментарии на сайтах их компании. К счастью, так бездарно и нелепо, что другие покупатели воспринимали его исключительно как малолетнего «тролля». Он выглядел так жалко, что Артем даже разбираться с ним не пожелал.

В компании все менялось, медленно и незаметно.

Вероника получила большую премию за храбрость и расторопность, и в качестве компенсации за испорченные туфли и пиджак. Но все же уволилась. К всеобщему удивлению, ушла работать в ветеринарную клинику: вначале вела документацию, а затем, получив необходимое образование, стала медсестрой. И нашла свое счастье в лице талантливого доктора, так же беззаветно обожавшего животных.

Любительница шоколадок Марина Артемьева родила здоровую малышку и, не смотря на свое пристрастие к сладкому, даже не набрала вес. Выскочила на работу спустя месяц, выписав декрет на мужа, и тот — внезапно — с радостью выбрал домашние заботы.

Старый приятель Артема Михаил Каменьков, который все разрывался между женой Тамарой и секретаршей Светочкой, устал от обеих. Уволился, открыл СТО для мотоциклов, которыми болел всю жизнь, быстро нашел таких же увлекающихся людей с золотыми руками. Кроме ремонта они начали делать крутейший тюнинг и умопомрачительную аэрографию, не раз участвовали в конкурсах, выезжали на выставки и сходки. Загоревшего, раздобревшего, но абсолютно счастливого Михаила видели в косухе на собственном «харлее», и больше никто и никогда не слышал, чтобы он жаловался на судьбу.