До мурашек (СИ)

Останавливаюсь в широком проёме кухни - гостиной, упираясь взглядом в Лёвкину спину. Стоит за плитой, говорит с кем-то по телефону, не замечает меня. Жду, когда положит трубку или хотя бы обернется, и пока никак не выдаю себя. Даю себе возможность тихонечко его разглядывать. Светло- серая футболка обтягивает крепкую спину и широкие плечи, серые спортивные штаны очерчивают красивую мужскую задницу, влажные взъерошенные волосы, хрипловатый с утра приветливый голос, обращенный не ко мне...

У меня внутри всё сжимается от того, какой он домашний и расслабленный сейчас. Я будто не имею право на это смотреть.

- Давай, жду, - отбивает вызов и кладет телефон на столешницу.

- Доброе утро, - подаю голос.

Лёва резко оборачивается, его цепкий взгляд быстро скользит по всей моей фигуре, вызывая скованность, и застывает на лице.

- Проходи, - кивает на стол.

- Нет, я уже пойду, - обнимаю себя руками.

- Я завтрак приготовил.

- Не стоило...

Повисает тишина. Лёвка продолжает смотреть на меня в упор, не давая нормально воспринимать действительность. Нервно кусаю щеку изнутри. Чёрт...

И снова сдавшись ему, как всегда, иду к столу. Только теперь отворачивается, переставая давить на меня взглядом.

- У меня каша, у тебя яичница, - оглашает меню.

- Я тоже хочу твою кашу.

- Ты же терпеть не можешь кашу, - бурчит себе под нос недовольно.

Да, обычно я кашу не ем, тошнит от неё ещё со времен училища, но у Лёвки она всегда получалась вполне сносной, с орехами и медом - это во-первых. А во-вторых, он ненавидит делиться едой, точно сварил на себя одного, и почему бы не дернуть его за усы.

- Твою - люблю, - отзываюсь вслух.

- Врешь, - хмыкает, доставая еще тарелки, - Тогда яичницу тоже пополам.

- Ок.

Через минуту передо мной стоит тарелка с овсянкой крупного помола, тарелка с яичницей, щедро посыпанной зеленью (и у меня от этого факта легкое жжение в груди, ведь он помнит, что я ему так), и большая чашка дымящегося кофе. Лева ставит перед собой такой же набор и устраивается напротив. Кручу вилку в руках, пока не кивает на мои тарелки.

- Гуля, ешь.

Хочется ответить, что мне под его пристальным взглядом кусок в горло не лезет, но решаю промолчать и принимаюсь за еду. И на удивление мне даже вкусно, а аппетит просыпается практически сразу.

Мы молча уплетаем завтрак. Я - топя взгляд в тарелке, Лёва - насквозь прожигая меня серыми глазами и даже не пытаясь это скрыть. Будто ничего удивительней за своим столом утром не видел. И смешно становится, и тело словно деревянное, слушается с трудом. Хочется прекратить это, встать и уйти, и одновременно наоборот вариться в Лёвином болезненном внимании до бесконечности. Зависаю где-то посередине этих состояний.

Пока в кармане моей тонкой ветровки не начинает требовательно вибрировать телефон. Смотрю на светящийся экран и тихо стону. Мама. Проснулась и поняла, что дома я не спала.

34. Гулико

Мне нет необходимости озвучивать, кто звонит - Лёвка всё прекрасно считывает по моему лицу. В гостиной, где ещё секунду назад воздух словно дрожал, раскаляясь, звенит ледяной стужей.

Лёва встает из-за стола, пока медленно подношу трубку к уху. Дотягивается до верхнего кухонного шкафчика и достаёт пепельницу.

- Не возражаешь? - распахивает окно над мойкой.

- Это твой дом, - беззвучно шевелю губами, потому что уже смахиваю зеленую трубку звонка.

- Да, мам, привет, - смотрю в этот момент на Лёву, который опирается о кухонную столешницу бедром и перехватывает мой взгляд, чиркнув зажигалкой.

- Гуля, ты где? - в голосе растерянные нотки.

- Всё хорошо, я скоро буду, - тру лоб, уходя от прямого ответа.

Лёвка, наблюдая, выпускает дым в открытое окно.

- В смысле "хорошо"? Когда и куда ты ушла? Ты дома что ли не ночевала? - требовательно повышает тон мать.

- Мам, я не обязана отчитываться, - стараюсь говорить максимально спокойно, но внутри зреет кипучее раздражение. Будто мне десять...

- Пока ты в моём доме - должна! - наседает мать и, похоже, так громко, что даже Лёвка её слышит. Вижу это по насмешливо сверкнувшим глазам, в которых ни капли сочувствия. И это бесит тоже!

- Ещё раз спрашиваю ты где, и когда ты ушла? Это ненормально, это...

Всё. Я устала это слушать. Мне почти тридцать лет, и я уже давным -давно никак от неё не завишу, так что...

- Мам, я у Лёвы Лютика, ушла к нему ночью. Со мной всё хорошо. Сейчас позавтракаю и приду....

В трубке повисает ошарашенная тишина, а у Лёвы на секунду изумленно вытягивается лицо. Правда он быстро берёт себя в руки, щурясь и препарируя меня цинично-насмешливым взглядом.

- Всё, мам, пока, я скоро буду, - вешаю трубку раньше, чем мама успевает прийти в себя.

Кладу на стол телефон экраном вниз, отключаю вибрацию.

- Она тебя живьем сожрет за такое, - констатирует Лёвка факт.

- Вероятность велика, что попробует, но предпочту её не обсуждать. Она всё -таки моя мать, - отзываюсь глухо.

- Ну хоть в этом ты не изменилась, - хмыкает, затягиваясь.

- Не одобряешь?

Пожимает плечами.

- Считаю, что твой бунт немного запоздал... - намекает на то, от чего мои щеки мгновенно вспыхивают.