До нескорого, она же (СИ)

— Яна? — подключился Ярослав, отрываясь от своей тарелки. Он, в отличие от меня, завтрак уже заканчивал.

Я помотала головой.

— Она обиделась, — решила Вика. — Она всегда такая была. Ещё с первого класса. Однажды я у нее тогда ненадолго взяла куклу, которую Яна приперла в школу. Красивая была кукла, дорогая, я о такой тогда могла только мечтать. Так она потом истерику закатила… И мамочке своей нажаловалась. Она тогда ещё была с мамочкой.

Я отвернулась.

Помнила я ту куклу, и истерику помнила… А вот о мамочке предпочитаю не вспоминать.

— Но все поменялось, — продолжила Вика. — Мне осталось лишь завоевать внимание того, кого я выбрала, и все в моей жизни будет просто замечательно.

— Он уже совершил свой выбор, — отозвалась я все же. Точно знала: говорим мы об одном и том же человеке. Колдуне. Черном колдуне.

— А я докажу ему обратное, — Вика мотнула головой. — Сразу, как выберусь отсюда. Янтарь, говоришь? Пусть будет янтарь! Попытайся связаться с отцом и сказать ему об этом. Сделай хоть что-нибудь, Яна!

Я бросила на нее сомнительный взгляд.

Видимо, Вика решила действовать — и неотложно.

Впрочем, я и сама не собиралась сидеть на месте, сложив руки — раз уж по мою душу кто-то начал охоту, и мы опять угодили в приключение. И пусть Вика этому поспособствовала, очень сильно. И пусть она хотела — на недельку — от меня избавиться. И пусть она хочет забрать себе Влада — пусть…

Я встала со стула, отставила тарелку с недоеденным завтраком в сторону. Аппетита не было.

Ярослав поднялся почти одновременно со мной и произнес:

— Я помогу.

— Чем? — поинтересовалась я.

— Чем получится, — он задвинул стул, сообщая, что от своего решения не отступит. И бросил Вике: — С тебя посуда, портальщица.

— Спасибо, — отозвалась она. — А объедки куда прикажешь девать? Употребить самостоятельно?

— Под раковиной мусоропровод. Если что.

А у меня под раковиной обычное ведро. И домовой, тоже обычный. Интересно, он обеспокоен моим исчезновением? К вечному присутствию Яночки он привык, Яночку он любит. Должен беспокоиться. Тем более что меня тут обижают. А он к таким вещам чувствительный.

Я вышла в коридор, и Ярослав последовал за мной. Едва за нами закрылась дверь, как он неожиданно коснулся моего запястья, спросил осторожно:

— Все в порядке?

Я подняла взгляд.

Вот стоит Ярослав, весь такой взрослый, красивый и беломагический — что в тысячу раз важнее. Волнуется. Интересуется о самоощущении. Пытается помочь. Но зачем? По какой причине? Если летом он мог оправдать себя тем, что беспокоится о жителях деревни, то сейчас им абсолютно ничего не движет. Хочет поскорее вернуться домой? Но зачем тогда бежал за мной тем злополучным вечером… вчерашним?

Никому нельзя доверять.

Только что мне в очередной раз это доказали.

Я все же ответила:

— В порядке, ага… Ну как все может быть в порядке?.. А знаешь, я ведь угадала, и портал предназначался одной лишь мне, — напомнила ему о нашем недавнем разговоре. И не выдержала: — Почему ты здесь?

Ярослав меня понял.

Что-то непроизвольное прожестикулировал, а потом ответил:

— Потому что мы друзья.

— Мы не друзья, — заметила я. — Совсем-совсем. У меня нет друзей. — И добавила мысленно, что среди белых магов у меня нет даже приятелей.

— И мы столько с тобой пережили… — Яр добавил несколько смущенно: — …вместе. По-твоему, это ну такая себе причина?

— Столько, — я фыркнула. — Подумаешь. Ну, в гости друг к другу сходили. По лесочку погуляли. Мало ли, к кому я в гости хожу! Мало ли, с кем я гуляю!.. Подумай над этим лучше, Ярик, — я пересеклась с ним взглядом. Красивые глаза, очень. — Как только мы вернемся. Подумай, что нас с тобой не связывает ничего, и забудь меня, оставь в покое, пока не вляпался ещё куда-нибудь. А теперь я пойду пытаться. Я верну вас домой: тебя и Вику.

— Я тебя понял, — отозвался он. Глаза его были стальными: неба в них совсем не осталось. — Понял.

Я хотела пойти в соседний коридорчик, заканчивающийся окном, чтобы мне было удобнее концентрироваться, но неожиданно свернула в другую сторону, к комнате со стеклянными стенами. И Яр пошел следом. Я предложила ему, не оборачиваясь:

— Может, ты проверишь лестницу, которую я проигнорировала? Спустишься вниз… Только не заблудись. Проверишь, вдруг там открыта дверь? И если захочешь, то вернешься за нами.

— По-твоему, я тот, кто с легкостью бросает девушек в беде?

Я вздрогнула — голос прозвучал над самым ухом. Ответила:

— Нет. Не тот. Проверишь?

— Проверю. Только проводи.

— Я и провожаю.

Возле лестницы мы и разошлись. Я сказала Яру, что буду наверху, а он стал спускаться вниз. Уже преодолев один лестничный пролет, поднял голову и посмотрел на меня:

— Знаешь, даже обижаться на тебя не хочется.

— Не обижайся, — согласилась я. — Забудь меня — и все.

— Если ты так говоришь, значит есть, что забывать.

И он исчез. А я ещё минуты две постояла, облокотившись на перила — вдруг и правда есть?.. Но потом все же поднялась наверх. Стеклянная комната дарила мне уют. И даже рыжая пыль совсем не мешала, лишь помогала утихомирить мысли. Я, не боясь замарать платье, села прямо на пыльный паркет и прикрыла глаза.