До нескорого, она же (СИ)

— Он, — ответила я тихо. Кирилл пошел в нашу сторону. — Правда, тогда мы ещё не были знакомы.

— Женщины, — пробубнил Яр.

Спустя шагов пятнадцать Кирилл остановился и произнес:

— Здравствуй, Яна.

Я отозвалась, глядя ему в глаза:

— Обычно я не здороваюсь, Кирилл.

Он кивнул и посмотрел на мага:

— Здравствуй, спутник чудесной Яны. Припоминаю твое одуховлетворенное лицо.

— А я с тобой не знаком, чтобы тебя приветствовать, — отозвался Яр, — поэтому ты и тут промахнулся. Так что ты пожаловал? Яна сейчас не слишком расположена к разговорам с кем бы то ни было…

— Кроме тебя? — Кирилл ухмыльнулся. — Возможно. Но мы это решим сами. Яна, — он вновь посмотрел на меня. Колдовские глаза. — Сегодняшней ночью я понял, что наше знакомство началось неправильно. Мы слишком многое утаили друг от друга. Конечно, во время второй нашей встречи кое-что выяснилось, но сейчас я хотел бы быть с тобой предельно честным и раскрыть то, что до сих пор оставалось скрытым.

— Ты пытаешься меня заколдовать, — не спрашивала, а утверждала я.

— Почему же тогда ты не бежишь? — поинтересовался он. — У тебя есть все шансы спастись, оказаться как можно дальше от меня. И заодно защитить своего приятеля.

— Мне интересно, — ответила я сквозь зубы.

— Интересно? — он выгнул бровь.

— Интересно, что ты можешь предложить, кроме гипноза, чтобы исполнить указание той, которой ты служишь.

— Ты знаешь. Похвально, — заметил Кирилл.

— Я догадывалась, — отозвалась я, — но ты подтвердил мои догадки.

Ярослав коснулся моего запястья, и я осознала это касание, но не почувствовала его. Нас с Кириллом будто окружил невидимый, но прочный купол. Ещё один.

И мы остались только вдвоем.

Я приготовилась в любой момент задействовать душу, чтобы доказать свою правоту.

— А ты мне сразу понравилась, — заметил Кирилл.

— Ты мне тоже — но это осталось в прошлом. На нашей первой встрече ты был гораздо более милым, чем сейчас.

— Благодарю, — он кивнул. — Но тогда я в самом деле не знал, что ты — это ты. И я бы оставался милым впредь, если бы твоя знаменитая родня о тебе не позаботилась, — он кивнул на мое правое запястье, на которое был надет скрытый за курткой браслет.

Слушать это отчего-то оказалось больно. Подаренный Кириллом свет погас, и я осознала, что погружаюсь в темноту.

Но молчала, не выдавая себя.

Хотя понимала, что от него ничего не скрыть.

Ни чувств, ни браслета.

— Что ты знаешь о магии Янтарной, своей тети? — будто подслушав мои мысли, поинтересовался Кирилл. — Ты интересовалась хоть чем-нибудь… или предпочла остаться в счастливом неведении?

Он сделал шаг в моем направлении.

И сразу после этого вперед шагнул Яр, загораживая меня своим плечом. Он не ощущал купол — но его ощущала я. И понимала, что никакого вреда Ярослав Кириллу не причинит.

А осень вокруг стояла не просто желтая, красная и черная.

Пряталось за горизонт пыльное солнце, по небу плыли серые облака, и косяк белых птиц летел сквозь них, переговариваясь.

Я люблю осень. Пусть каждый год мне и приходится вновь умирать на фоне этого яркого великолепия.

— А что выбрал бы ты? — спросила я, встречаясь с глазами Кирилла. — Неведение или страдания?

У него была другая красота.

Не сияющая, как у Яра, и ни изящная, как у Влада. Темная красота. Жгучая. Всепоглощающая. На первой нашей встрече я вдруг решила, что это — именно та красота, которую я искала все свои семнадцать лет.

Но ее носитель оказался лишь прислужником моей тети.

И мне тоже очень жаль.

— Когда-то я выбрал знания, — ответил Кирилл, не пояснив, что за эти последовало.

Купол начал подрагивать, и я поняла, что наше уединение вот-вот закончится.

Но прежде, чем проиграть, Кирилл коснулся моего правого запястья, и я явственно услышала, как расстегивается карабин на надетом тетей браслете.

Карабин, который не по силам было расстегнуть никому, кроме создателя магической вещи. По крайней мере, так я считала раньше.

Поднялся ветер, и я, не удержавшись на ногах, провалилась в пустоту.

Если бы я вдруг забыла, где нахожусь, то решила бы, что заглянула в собственную душу.

Вокруг меня струился чернильно-черный туман с лиловыми всполохами, в некоторых местах дырявый, точно кто-то отрезал от ткани с несколько десятков лоскутков.

Я брела по нему — или это туман двигался мне навстречу.

А потом появилась она, и туман вел ее ко мне.

Моя тетя.

Моя настоящая тетя. Ещё одна.

На ней было то же самое черное платье, которое я помнила ещё по рыжему замку. Волны каштановых, совсем моих, волос покачивались за спиной. Но теперь я могла видеть ее лицо, и если бы я не помнила наизусть лицо матушки, я бы решила, что передо мной именно она.

Они были очень похожи.

Старшая сестра и младшая.

Моя тетя приходилась младшей, но она все равно была чуть старше, чем матушка, когда та ушла. Она носила чуть более узкое лицо и немного более длинный нос. В целом ее лицо казалось острее, чем лицо моей матери — или я сама себя обманывала.

А ещё она имела своеобразные рубиновые губы и светло-карие глаза. Глаза-шампанское, в которых веселятся пузырьки… и глаза-янтарь, в которых навеки застыла мудрость.