До Новембер

Я захожу в спальню и вижу застеленную кровать. Наверно, она сделала это, пока собиралась. Она оставила в ванной свет, так что я иду его выключить. На столешнице лежит куча девичьего дерьма. Я ожидал почувствовать панику, но ничего не происходит. Ничего из того, что я думал. Дерьмо. Когда она мне сказала, что не такая, как все, то мне нужно было рассмеяться в ответ.

Если бы я мог надеть ей кольцо на палец прямо сейчас, то сделал бы это, но, думаю, она посчитает это слишком быстрым. Хватая свою обувь и носки, я направляюсь в гостиную и звоню Майку.

После того, что мне сказала Новембер этой ночью о своем детстве, я решил, что с меня хватит. Мне плевать, была ли ее мать мертва, плевать на то, что я должен делать, но она принадлежит мне, и я больше никогда не позволю ей чувствовать себя на втором месте.

Воспоминания о её голосе, когда она рассказала мне про своё детство, о пренебрежении и об оскорблениях, приводят меня в полную ярость, поэтому мне приходится напомнить себе, что она со мной, и никому из нас не станет лучше, если я сяду в тюрьму за убийство. Мы лежали в кровати, Новембер была сверху, а я игрался с прядями её волос, когда наконец решился всё-таки задать ей вопрос, который мучал меня.

— Расскажи мне о своей матери, — произнёс я, чувствуя, как напряглось её тело, а у меня в животе образовался узел от осознания того, что, что бы она мне ни сказала, это будет ужасно, потому что только это может заставить её задержать дыхание и вонзить ногти в кожу моей руки.

— Моя мать — это иллюзия, — прошептала она, стараясь прижаться ближе ко мне. — Она была одним человеком для всего мира, но со мной она становилась совершенно другой, — я слегка сжал её, умоляя продолжить. — Когда мне было семь, у нас в школе намечался спектакль, и я была так взволнована, ведь мне дали главную роль. После школы я бросилась домой, чтобы рассказать об этом маме, надеясь, что таким можно с ней поделиться. Она жила на сцене и всегда следовала за своей мечтой, так что я не могла перестать думать о том, как она будет мной гордиться. Как она наконец заметит меня и поймёт, что я больше, чем просто обязательство. Когда я пришла домой, то она уже ушла, поэтому я решили зайти к мисс Би, как делала это всегда. Я ощущала волнение от того, что проведу всю ночь, заучивая наизусть каждую строчку, слово в слово, и когда она придёт домой, то увидит, как сильно я старалась и работала.

Позже вечером мама позвонила мисс Би и сказала, что после выступления у неё есть ещё дела, так что меня нужно уложить спать. И поэтому, как всегда, она повела меня по коридору и уложила в кровать в моей комнате. В середине ночи я проснулась от удара метлой. Сначала я подумала, что кто-то ворвался к нам в дом, пока мама не начала кричать на меня из-за того, что я не выполнила свои домашние обязанности. Она продолжала бить меня снова и снова. Я помню, как умоляла её остановиться. И, в конечном счёте, прошёл словно час, когда она наконец сказала мне вытаскивать свою задницу из кровати и вылизать дом до блеска сверху донизу.

Она сделала глубокий вдох и напряглась сильнее.

— Когда я объяснила ей, почему забыла о них, она сказала, мне запрещено играть на сцене, так как у меня отсутствует чувство ответственности. А потом она заставила меня стоять на коленях на рисе, пока я извинялась за свою глупость и неуважение. В тот вечер, когда был спектакль, мама, которая ни разу не ходила на школьные мероприятия, насильно потащила меня с собой, чтобы я смотрела на девочку, которая играла роль вместо меня, роль, по праву принадлежавшую мне. А когда спектакль закончился, она силком затянула меня за кулисы, подарила цветы той девочке, обняла и сказала, как превосходно она сыграла, — я почувствовал её слёзы, стекавшие по моей коже. — Всю мою жизнь, она поступала именно так, — последнее слово она прошептала так тихо, что я едва смог её услышать.

— Почему ты не жила со своим отцом? — спросил я, поглаживая её.

— Она сказала, что ему я тоже не нужна.

Я больше не мог вынести рассказов о её матери, поэтому заставил замолчать, лаская спину, пока её дыхание не выровнялось.

— Ашер? Где моя дочь? — я слышу Майка после третьего гудка.

Когда я встретил Новембер в стрип-клубе, моей работой было убедиться, что парень, которого наняли, добросовестно выполняет свою работу. Увидев её рядом с Майком, мне захотелось подойти и увести её от него. Потом Джастин, новый вышибала, видел, как она вышла из клуба одна, и собирался рассказать ей о правилах, но я сказал ему, что сам позабочусь об этом. Я был так зол на себя, потому что дико желал её, и чувствовал отвращение из-за того, что она встречается с тем, кто ей в отцы годится.

Очевидно, надо мной насмехались. Когда я подошёл к ней, она направила острие ключа в мою сторону. Я не мог не гордиться. Она была такой крошечной, что причинить ей боль ничего бы не стоило, но она не отступала. Потом она начала спорить со мной, а я увидел румянец у неё на щеках. Я приложил все усилия, чтобы не намотать её волосы себе на кулак, прижать к машине и поцеловать.