До Новембер

Когда я попала сюда, спустя десять минут приехал мой отец и бабушка. Он был готов засадить мою мать за решётку и убить. Моим двоюродным братьям пришлось удерживать его, чтобы он сам не попал за эту решетку. Полиция зашла к нам за показаниями, и из того, что я поняла, моя мама долгое время пыталась получить деньги, оставленные её родителями, себе.

Мой бывший жених долго был её игрушкой даже до того, как мы встретились с ним. Они спали вместе два года, пока однажды ей не пришла в голову мысль свести нас, влюбить меня в него, чтобы он сделал мне предложение, а потом и все остальное. Она не говорила, что подразумевалось под всем остальным, но сейчас это со мной случилось. Он бы получил деньги, и они снова начали жить вместе. К несчастью для неё, я раньше узнала о том, что они спят вместе.

Вероятно, что бабушка и дедушка указали пункт, согласно которому деньги, в случае, если я умру до того, как у меня появятся наследники, перейдут на счёт благотворительных организаций. Моя мать долгое время пыталась убрать меня со своего пути. Кажется, моя мать была в ударе на допросе и даже рассказала полиции о том, как устроила нападение на меня в Нью-Йорке в надежде, что я впаду в кому к тому времени, когда должна буду получить наследство.

Она выяснила, что если я буду в коме, то она автоматически станет доверенным человеком в этом деле и получит доступ к деньгам, когда счёт будет открыт. Затем она с лёгкостью смогла бы перевести всё себе. Она также призналась, что послала мне те цветы и заплатила мальчику несколько сотен долларов, чтобы он получил мою подпись на документе о переводе денег, который она отнесла юристу.

Я поворачиваю голову набок и смотрю туда, где спит Ашер. Он выглядит таким умиротворённым во сне. Его мать принесла ему вчера пару футболок, чтобы он мог переодеться и отдать ту, что была в моей крови. Его ноги скрещены. На нём черная сильно облегающая футболка с длинным рукавом, через которую я могу разглядеть мельчащие очертания его тела. Его руки сцеплены и сложены на прессе. Рукава засучены так, что видны татуировки. Его подбородок темнее обычного. Он никогда не бреется на выходных. А вчера он работал дома, так что сейчас щетины еще больше.

За несколько недель его кожа приобрела карамельный цвет из-за работы на солнце. Готова поспорить, что большинство женщин стараются чаще проезжать мимо объектов, на которых он работает, снимая футболку. Я знаю, что он снимает её на работе, по крайне мере, иногда. Он полностью загорел. Он красивый, но во сне он просто ошеломительный. Мне когда-нибудь надоест на него смотреть?

Мои руки инстинктивно движутся к животу. Почувствовав лёгкий трепет, я произношу про себя молитву, благодаря Бога за то, что моя дочь в порядке. Врачи были обеспокоены количеством крови, которое я потеряла. После сотни тестов они пришли к выводу, что шейка моей матки начала кровоточить, когда я упала, пытаясь поймать пистолет. Кровотечение продолжалось, и врачи оставили меня на ночь под наблюдением, а также прописали постельный режим в течение нескольких недель. Сегодня утром ко мне снова заглянули и подтвердили, что кровотечение остановилось, а сердце девочки стало биться всё более отчётливо. Доктор, работавший ночью, сказал, что всё будет хорошо. Он также сказал, что отпустит меня, как только появится мой врач, чтобы подписать справки.

— Проснулась? — тихо спрашивает Ашер, и я улыбаюсь.

— Ага, — отвечаю, глядя на него.

Под его глазами темные круги, оттого что он не спал большую часть ночи.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, поднимаясь, и кладёт руку поверх моей.

— Лучше. Всё ещё уставшая, но мне лучше.

— Хорошо, — он улыбается и целует мою руку.

— Почему бы тебе не сходить и выпить кофе?

— Ха, я в порядке.

— Серьёзно, малыш, ты выглядишь измученным. Иди выпей кофе, походи немного и попытайся найти моего доктора. Эта кровать такая неудобная, поэтому я хочу поскорее домой.

— Не знаю. У нас дома нет такого аппарата, — отвечает он, указывая на монитор, где отражается сердцебиение нашей дочки.

Я смотрю на экран, и её сердцебиение ускоряется. Потом снова смотрю на Ашера и вижу всё ещё оставшееся выражение беспокойство на его лице.

— Врач не отпустит меня, если посчитает это рискованным, — стараюсь осторожно его убедить.

— Знаю, малышка, — соглашается он, прижимая мою руку к своим губам и удерживая там, пока целует мои пальчики. — Вчера я мог потерять вас обоих, — говорит он так тихо, что я практически не слышу.

— Но этого не случилось. Мы здесь, и мы в безопасности.

— Когда я услышал звук выстрела на улице, то подумал, что моя жизнь кончилась. Я больше никогда не увижу твоего лица снова, или как наша дочь будет делать свой первый вздох. И я знал, что не смогу выжить, если тебя не будет рядом. Я бы отдал свою жизнь, чтобы оказаться там, где ты.

— Не говори так, — всхлипываю я, качая головой. — Никогда не говори так.

— Это правда.