До новой встречи

Портновская мастерская помещалась в мансарде деревянного флигеля. Здесь в старые времена жила господская прислуга. Низкий потолок казался еще ниже потому, что две трети комнаты занимал верстак. На блоках свешивались электрические лампочки под плоскими колпаками. В центре верстака сидел портной, концы его пышной черной бороды уходили через распахнутый ворот под гимнастерку. Эта борода напомнила подросткам сказочного Черномора. Портной ловко приметывал заплату к брюкам.

— Опять к вам, Иван Спиридонович, — едва переступив порог, заговорила Антонина Осиповна, пропуская вперед новичков.

— К какому сроку? — деловито осведомился портной; голос его, женский, немного визгливый, рассмешил подростков.

Антонина Осиповна зашептала:

— Тише вы, человек большого уважения заслуживает. Работящий, один такую ораву обшивает, а у вас смешки.

Портной прислушивался, догадываясь, что о нем идет речь. Антонина Осиповна вытолкнула вперед Анатолия, словно только с него одного и нужно было снимать мерку.

— Срок жесткий. Хозяин приказал к утру обмундировать.

— В нашем доме вечная спешка, — беззлобно ворчал Иван Спиридонович, — живем словно на вокзале.

Закончив приметку заплаты, Иван Спиридонович слез с верстака; роста он был одного с Анатолием, только покряжистее. Профессиональным взглядом он окинул подростков, кому какой нужен размер обмундирования, и скрылся за манекенами. Брякая связкой ключей, портной долго возился у окованного сундука, не торопясь выкладывая гимнастерки и брюки.

В мастерской у Вадима настроение упало: заставят снять привычную армейскую шинель. Зато его сверстникам страсть как хотелось побыстрее надеть новенькое обмундирование. Первым к сундуку подошел Антон. Надев брюки и гимнастерку, он оглядел себя, и, видимо, остался доволен, но Иван Спиридонович нашел какой-то одному ему ведомый изъян и велел парню раздеться. Так были забракованы четыре пары обмундирования, только пятая оказалась на Антоне в самый раз. Ладно сидело новое обмундирование и на Вадиме. Заминка вышла с Анатолием — брюки были впору, но не повезло с гимнастеркой — длинны рукава. Он совсем было отчаялся, когда Иван Спиридонович заявил:

— Придется мерку снять…

Иван Спиридонович до войны работал с лучшими художниками Дома моделей. В училище он поступил на временную работу, да так здесь и остался. Частенько он грозил уйти и не смог покинуть хлопотное, беспокойное место, видя, сколько радостей ребятам доставляет форма. Так и сейчас: разве мог он обидеть младшего Ростова? Троих он одел, а четвертого оставил без обмундирования? Подгонка рукавов заняла у него полчаса. Антонина Осиповна сходила в кладовую, принесла ботинки и носки. В мастерскую подростки входили, одетые так: Вадим в военной форме, Антон в засаленном пиджаке, галифе и стоптанных рыжих бурках, на голове пыжиковая шапка с длинными ушами, Георгий в обветшалом макинтоше, Анатолий в полушубке и валенках, а вышли в одинаковой форме. На весь двор раздавался скрип их неразношенных ботинок, а на петлицах необмятых шинелей серебром отливали буквы и цифры: «РУ 112».

На следующий день новая токарная группа уже приступила к теоретическим занятиям.

Николай Федорович утром нашел на столе письмо.

На конверте не было почтового штампа, а на заявлении — адреса. Как оно попало к нему в кабинет, неизвестно. Подростка, о котором шла речь в письме, можно было бы взять в училище. В группе, где тридцать пять учеников, еще один не будет в тягость. Но как разыскать этого Евгения Шаброва? Замполит Андрей Матвеевич запросил адресный стол, не прописан ли Шабров в Ленинграде.

Во время большой перемены Николай Федорович поднялся в зал посмотреть, как привыкают новички, не обижают ли их «старые». Еще в дверях к нему подбежал Антон:

— Николай Федорович, вы прочитали мое заявление?

— Какое заявление? — Николай Федорович старался припомнить, когда к нему обращался этот подросток.

— О приеме в училище, — подсказал Антон, видя затруднение директора.

— Вы же приняты.

— Да я не про себя. У меня есть дружок — Евгений Шабров.

— Так где он?

— Только примите, а я его разыщу и приведу.

Антон кинулся было к лестнице, но Николай Федорович остановил:

— Про уроки забыли?

— И верно, забыл. Но не беспокойтесь, я до наук дошлый.

Несмотря на такую лестную характеристику, Антона с уроков не отпустили, однако в последнюю перемену он незаметно принес в класс и спрятал под столом шинель и шапку.

Новую токарную группу принял Евгений Владимирович Бушуев. Первое время новички побаивались своего мастера. Суровость ему придавали темные очки в роговой оправе. А когда он их снимал, то совершенно преображался. Невысокого роста, круглолицый, всегда гладко выбритый, с добрыми серыми глазами, он больше был похож на преподавателя, чем на токарного мастера.

Знакомство с мастером состоялось проще, чем представлял Вадим. В полку нового командира роты представлял начальник штаба. А в училище иначе, будничнее. Как только закончилась вводная беседа по специальной технологии, в кабинет не торопясь вошел Бушуев, остановился у стола и просто сказал:

— Ребята, я ваш мастер…