До новой встречи

— На передовых заводах и то не все ладно бывает. Недавно в «Ленинградской правде» писали, как на «Электросвете» осваивали радиолампочки. Одна лампа стоит тридцать шесть рублей, на последней операции из ста лампочек браковали девяносто пять. Не постыдились же ребята на заводе, отправились в Политехнический институт. Ну, ученые и внесли поправку в технологический процесс. Теперь из ста лампочек идут в брак только пять, и то на заводе и в институте недовольны. А почему бы нам не пригласить консультантом каменщика?

— Деньги нужны, — отозвался Яков. — Где их взять?

Неодобрительно поглядывали на младшего Ростова и остальные члены бригады. Однако Антон ободрился.

— Нам нужен совет. Каменщика нам сейчас не заполучить. Но и Яков не прав. Знатному человеку кошелек покажешь — оскорбишь. Коли нужно, он и без оплаты придет и поможет. Беда в другом: строителям не до нас. Иное дело школа ФЗО, там готовят каменщиков. Живем по соседству, почему бы в самом деле к ним не заглянуть?

Григорий возмутился:

— Токари-лекальщики идут на поклон! Идут на выучку к фезеошникам!

Все разом заговорили, заспорили, так что ни слова нельзя было разобрать. Анатолий крикнул:

— Помолчите, тети базарные! Конечно, на выучку к ученикам ФЗО нам, токарям-лекальщикам ходить не к лицу. В этом вопросе Григорий прав.

Понизив голос до шепота, он посвятил товарищей в свой план. Ребята теснились к нему. Из круга часто доносились слова: «Разве это поклон?..»

Через четверть часа после примирения сторон Анатолий, Яков и Григорий уже прогуливались у пруда за парковой оградой, где ученики школы ФЗО играли в городки. Анатолий не скрывал тревоги. Строители — ребята плотные, коренастые, правда, добродушные, но если их обидеть, то бьют они крепко. Тихоня Лев Зайцев ходил неделю с синяком под глазом. В него случайно попали мячом, а он швырнул его в канализационный люк. Ну, ему и всыпали.

Сама судьба покровительствовала замыслам ремесленников. На вытоптанной городошной площадке лишь двое подростков беззаботно гоняли надутую резиновую камеру. Заговорщики встали у кромки поля. Не подозревая опасности, игроки продолжали разучивать обводку. Анатолий свистнул. Григорий цепко ухватил рыжего, веснушчатого медлительного подростка. Анатолий и Яков вцепились во второго паренька. Пленник Григория оказался ловким парнем, он вывернулся и одновременно кулаком ударил своего противника по уху. Григорий упал не столько от удара, сколько от неожиданности. Паренек же не спешил использовать свое преимущество, благородно ожидая, когда обидчик поднимется с земли.

И вот они стоят со сжатыми кулаками, оба готовые к защите и нападению. Григорий помнил приемы, заученные в кружке бокса: прикрывая правой рукой лицо, он сделал прыжок вперед, нанес резкий удар в грудь. Подросток покачнулся, но, падая, успел нанести ответный удар. Яков, заметив, что Григорий не справиться, поспешил к нему на выручку. Вдвоем они повалили рыжего паренька, завели руки за спину и крепко стянули ремнем. В это время второй пленник ловко подставил Анатолию ножку и, не оглядываясь, побежал прямо к школе.

«Группа захвата» тронулась в обратный путь. Впереди шагал Григорий, прикладывая пятаки к синякам под глазами, за ним — пленник, Анатолий и Яков сзади. Рыжий паренек никак не мог понять, за что его схватили, в чем он провинился, и молча покорился силе. Когда через пролом в ограде его протиснули в парк училища, он успокоился. Сейчас недоразумение выяснится, он вернется в школу и сможет смело смотреть в глаза товарищам, себя в обиду не дал, но одному против трех, конечно, трудно устоять. Увидя, что его ведут к полуразрушенному зданию, где поджидает несколько подростков, пленник больше не сомневался, что его принимают за кого-то другого, кто, видимо, здорово чем-то насолил ремесленникам. Когда Григорий снял с него ремень, мелькнула озорная мысль: — бежать. Но разве убежишь, если вокруг стоят однолетки, такие же быстрые на ногу, как и он сам.

Бригадники, не участвовавшие в захвате, с любопытством присматривались к рыжему пареньку. И будь пленник не так взволнован, он увидел бы в глазах окружавших его подростков сочувствие.

— Как парень, тебя, звать? спросил Антон. — Разговор у нас небольшой, но приятнее, когда знаешь, с кем дело имеешь.

— Сначала скажи свое имя, порядочные люди так знакомятся.

Паренек держался вызывающе. Так и надо. Нельзя раскисать в тяжелом положении. Антон уважал смелых ребят.

— Антон.

Пленника звали Степаном.

— Ну, так за какие грехи меня бить? Может — лодка? Так это не мы, а охтенские угнали вашу лодку…

Перечислив причины, за которые, по его мнению, ремесленники могли его поколотить, отрицая свое в них участие, Степан замолчал.

— Обожди, не торопись. Бить тебя никто не собирается, мы не какие-нибудь бандюги, а ремесленники, — строго сказал Антон, мучительно обдумывая, как поскладней объяснить этому парню, зачем его сюда привели. По синяку под глазом Григория и сорванной на гимнастерке Анатолия петлице можно было догадаться о том, что произошло у пруда.