До новых снов с тобой...(СИ)

- Человеческий глаз способен отличать множество оттенков, а я едва умела отличать свет от тьмы, – она шептала мне это практически в губы и ее запах: спиртного, мужских духов и ее собственных запах заставлял меня забыть о Ребекке и треклятом Локвуде. – Я только недавно обрела зрение и научилась видеть мужчину, которого любила… Которого возненавидела… Я увидела мать! Увидела отца и пала… Я увидела множество звезд на небосводе, красоту мужского тела, свою красоту… Я видела цыганские танцы и свои собственные… Видела игру актеров.

В ее глазах застыли слезы, а ее шепот будоражил меня. В отдалении мне послышались цыганские напевы, причем я знал, что это слышит каждый мужчина, который пребывает с ней близко.

Эту девушку невозможно не любить, невозможно не желать и сейчас поступок Тайлера могу оправдать… Ведь он потерял над ней контроль из-за меня, из-за себя и наказал нас обоих. Эту девушку невозможно приручить, а потому таким как Локвуд, таким как я остается влачиться следом за ней…

- Я только недавно стала жить и дышать… Я забыла о Ребекке, я… – ей было мало воздуха, а мне было мало ее. – Я не… Ну зачем мне ее убивать? Я хочу сейчас на этом свете лишь одного! И оно мне доступно! Я не знала об убийстве! Не знала!

- Чего же ты хочешь?

По ее щекам вновь потекли слезы, и она отстранилась, разорвавши нашу потрясающую близость.

- Его…

Клянусь, я готов был убить ее отца прямо сейчас, я готов был убить его у нее на глазах, но что-то заставляло меня это не делать. Больше держать ее не имело смысла. Выдохнув, я вернулся к столу и, нажав на кнопку, приказал людям увезти Елену обратно, и когда они пришли, она, как безропотная мышь, последовала за ними. Оставив меня одного наедине с моим неконтролируемым желанием обладать ею…

Тогда я понял смысл слова «фанатизм».

Конец POV Клаус

Девушка сидела в комнате и, обнимая подушку, рыдала, стараясь не закричать в голос. Ей было горько, ведь она поняла все до конца. Да, Тайлер предал ее, да, унизил… Но отомстил, а это значит, что не переставал любить, что не позволял себе вернуться и объясниться, хотя девушка уверена, что она могла бы простить. Она ненавидела себя за свое вчерашнее поведение, ненавидела себя за то, что не смогла увидеть душевные терзания любимого некогда человека. Елена сорвалась на крик, ведь на этой ферме она все равно была одна, и никто не мог слышать гласа ее души.

Она устала. От лжи. От того, что не может быть, с кем желает. От жестокости Клауса. От предательства Локвуда и от его любви. Устала от боли, от того, что пытается претворяться, пытается что-то кому-то доказать. Устала быть чьим-то проектом, устала сама издеваться над Аттумом, над Сальваторе… Устала терпеть жестокость и кошмары. Ей хотелось вернуться в прошлое…

Нет! Не хотелось! Не хотелось прошлого, настоящего, будущего. Хотелось тишины. Девушка понимала, что разлюбила Локвуда, что ее сердце теперь занято другим человеком. Но шатенка понимала, что простила Тайлера… Каждый достоин прощения. Но не каждому мы можем сделать такой подарок.

Дверь отворилась, и девушка стиснула зубы. Она слышала вопросы, но не хотела ничего говорить.

Деймон лег рядом и прижал ее к себе. Елена, укутанная простыней с расплывшейся тушью под глазами, все еще содрогалась от рыданий.

- Где ты был?! – закричала она, вдруг отталкивая мужчину. – Где ты был?! Ты обещал быть рядом!

Девушка соскочила с постели и направилась к выходу, но его руки перехватили Елену и прижали ее к стене. Елена все еще плакала, но смотрела на Деймона злыми глазами, как сегодня на нее смотрел Клаус.

- Я была у Клауса. Тайлер застрелился!

- Что?

- Тайлер убил Ребекку и застрелился! Он приходил попрощаться вчера, а я его оттолкнула! Я больше не могу так… Не могу…

Девушка обняла его, и в его объятиях стало легче дышать. Злость сошла, и сейчас цыганка хотела избавиться от этого внутреннего беспокойства, от этой зыбкой, мерзкой тоски, от боли… Когда он обнимал и что-то шептал ей, Елена успокаивалась. Сколько они так простояли – они не помнили. Елена давала волю эмоциям, а он просто позволял ей быть слабой, ненавидя себя за такое долгое отсутствие.

Мужчина обхватил лицо девушки руками, заставляя ее посмотреть на себя. Сейчас он вспомнил слова Кэролайн и готов признать, что любовь способна иссушить…

Но если ты один.

Он не позволит ей стать такой же, каким он является сам, не позволит цинизму и апатии овладеть ее сердцем. Не позволит больше любить и страдать, ни на шаг не отпустит… И дело не только в том, что она – его дочь. Дело в том, что он оберегает ее как свою женщину, хоть и отрицает это.

Деймон коснулся губами ее щеки и девушка обхватила его плечи. Вчера она была рьяна и желала физического единения. А сейчас она хочет забыть боль благодаря удовольствию. Но Деймон отворачивается от ее поцелуя и прижимает к себе еще крепче. И им обоим нечего сказать…

А слова сейчас и не нужны.