До основанья, а затем…

Когда все свободные от дежурства и охраны были построены в холле, закрытом сегодня для приема посетителей, я коротко рассказал о том, для чего страдают уже разложенные по гробам страстотерпцы и предложил тем, кто мои методы не приемлет по моральным или религиозным соображениям, выйти из строя.

Вышли два человека, один из которых был бывший стрелок Иконников, второго я не помнил.

— Иконников, расскажи пожалуйста нам, если ты недоволен моим решением, что ты предлагаешь? Как доставить бандитов в суд.

— Ну я…

На этом предложения Иконникова закончились.

— Ты что предлагаешь? — я повернулся ко второму.

— Рядовой Кулебяка.

— Говори, милиционер Кулебяка, твои предложения.

— Ну смелее! Например, вы вдвоем с Иконниковым обязуетесь доставить бандитов в суд. Я даже за вами тачанку с пулеметом направлю. Когда анархисты вас убьют, то я лично их из пулемета расстреляю, отомщу за вас. Или вас расстреляю, за то, что вы без боя отдадите бандитов анархистам. Согласны?

Бойцы, понурив головы молчали.

— Кто у этих товарищей командиры отделений?

Из строя вышли два милиционера с унтерскими лычками.

— Командиры, этих двоих отведите на кухню, в помощь кухаркам, и одного человека выделите, чтобы следил, как бы они морячков не предупредили. А завтра эти ребята поедут к семьям наших убитых товарищей, деньги им повезут, послушают, как родня по убитым убивается, да расскажут, как злой начальник с бандитами и душегубами плохо поступил. А остальные, кто не занят в охране дворца, выходи строится, я слышу, что музыканты уже подошли.

И опять над замершей гладью реки мойки разносились плачущие звуки оркестра, трепетали на ветру закрепленные на первых повозках транспаранты «Земля будет гореть под ногами бандитов». Впереди колонны шел я, с черной ленточкой на милицейской повязке, и Трефом, важно идущим у правой ноги. Затем несли знамя отдела народной милиции, пиратски скопированное с советского знамени. На последнем по очереди гробу, был установлен немецкий пулемет на станке, и лежала солдатская папаха. За последней телегой, не в ногу шагали мобилизованные оркестранты из труппы Суворинского театра, что за скромные деньги бросили репетицию и прибежали с набережной реки Фонтанки. За оркестром шагали в ногу две сотни вооруженных бойцов. Путь наш лежал на воинское кладбище рядом с Чесменской богадельней, насколько я помнил из прошлой жизни, могилы возле Чесменской церковью существовали и через сто лет.

Присутственно место мирового судьи находилось в начале улицы Казанской, у Екатерининского канала, в обычном доходном доме, в одном дворе с Пробирной палатой. Судя по всему, анархисты нашу траурную процессию оставили без внимания, ожидая конвоя с преступниками. Мы же дошли до арки дома, выходящей на будущий канал Грибоедова, после чего подходы к дому оцепили, а гробы с живыми обитателями стали быстро заносить во двор, где домовины вскрывались, оттуда извлекались находящиеся в прострации «жильцы», что силами охраняющего судью усиленного караула поднимались на второй этаж, к кабинету мирового судьи.

Пустые гробы выносились на набережную и вновь укладывались на повозки.

Через двадцать минут процедура была закончена, возле суда остался я с пятидесятью бойцами-свидетелями, что обладали подвешенными языками и могли внятно рассказать судье о событиях ночного штурма логова шайки купца Носова, что еле переставляя ноги, поднимался по черной лестнице, ведомый под локти моими бойцами.

— Давай, Семен Васильевич, с Богом. — я хлопнул по плечу Фельдшера Загибова, что оставался старшим на похоронной процессии и вместе с вахмистром Куценко и начальником канцелярии Платоном Иннокентьевичем Муравьёвым нырнули в здание. Куценко отвечал за охрану здания за время судебного заседания, мы же с Муравьевым двинулись «в процесс».

Судья сидел в окружении двух заседателей. Один был выздоравливающий солдат из соседнего с нами госпиталя, которого выбрали общим голосованием несколько десятков раненых, а второй- худощавый, усатый рабочий лет пятидесяти, направленный рабочим Советом судостроительного завода. Когда наша «делегация» ввалилась в судебный кабинет, судья что-то негромко объяснял своим соседям.

Вообще, как бы не ругали царизм, но в части устройства мировых судов он был прогрессивен. В малограмотной стране бесплатные суды, куда мог, просто с порога обратится любой, даже не имея письменного заявление, это дорогого стоило.

Я представился занял небольшой столик сбоку от судейского, а подсудимые под конвоем были плотно усажены на длинную деревянную лавку. Задержанные выглядели, мягко говоря, не очень. У некоторых резче проявились морщины и прибавилось седины. Хотя им изначально сказали, что в гробы их запихивают только для их же безопасности, для транспортировки, мне кажется, что бандиты и анархисты в это не верили до момента, пока их не извлекли обратно на белый свет.