До особого распоряжения

не дождался фотокарточки. Он улетел на следующий день в Карачи.

Посетит Баймирза и другие города... Но нигде ему не выпишут крупного чека, не соберут нужной,

крупной суммы денег.

Махмуд-бек больше не встретится с Баймирзой Хаитом. Останется только фотография. Статный

господин в светлом костюме. И он в местной одежде, худой, небольшого роста...

Махмуд-бек везет и другую фотографию, выпрошенную у доктора Азими. Доктор расстался с этим

снимком без сожаления.

- Только у наших воинов вид далеко не бравый, - усмехнулся он.

Азими решил, что снимок нужен для какой-нибудь пропагандистской цели. На фотографии застыл

строй туркестанских легионеров. Перед ними выступал Вали Каюм-хан. Поодаль от него в эсэсовской

форме стоял Баймирза Хаит.

Позже этот снимок появится в зарубежной печати... Тысячи эмигрантов узнают, что собой

представляют руководители Туркестанского комитета.

Доктор Азими, сославшись на занятость, не приехал провожать Махмуд-бека. Не было и других

эмигрантов. Махмуд-бек уезжал как-то тихо, незаметно.

Грустный разговор состоялся с Шамсутдином. Махмуд-бек предложил ему ехать с ним.

- Куда, господин?

- Сначала в Турцию... У меня же паспорт этой страны.

- Я вам нужен?

Махмуд-бек, помолчав, честно сказал:

- Я теперь буду только лечиться, ты же знаешь, Шамсутдин.

- Я знаю, господин, как вы устали. Но я не хочу знать, куда вы едете. Может, в Европу...

- Может, дорогой Шамсутдин, поеду в Европу. Если ты хочешь... - он недоговорил.

- Я вернусь назад, - сказал Шамсутдин, - туда, где с вами познакомился. Там меня ждут. Не

обижайтесь, господин.

- Это правда?

- Правда, уважаемый Махмуд-бек. Меня ждет невеста.

- Ты ничего не говорил о ней.

- А зачем? - вздохнул Шамсутдин и улыбнулся: - Некогда было.

- Я помогу тебе купить дом, немного земли. Ты тоже очень устал, Шамсутдин. Тебе надо тоже

спокойно пожить.

Шамсутдин ничего не ответил. Только наклонил голову.

...Самолет прорывался через облака. Вдали в тумане показались горы. Снег был и розоватым, и

голубым, и ярко-серебристым.

- Смотри, Фарида, как красиво!

- Красиво... - тихо ответила женщина.

Она еще не привыкла к самолету. Она еще не могла поверить в то, что произошло.

- Последний перевал... - сказал Махмуд-бек.

- Что? - не поняла Фарида.

- Я говорю, что за этими горами начнется земля, зеленая равнина. Потом город. Большой город. В нем

родилась твоя мать.

- А там? Дальше?

- Синее, теплое море. В это время оно совершенно синее...

И еще он хотел сказать, что за морем будет родная земля, родные люди. Самое светлое небо. И

самые красивые горы... Одна из вершин с удивительным названием - Айкар.

У него, Махмуд-бека Садыкова, в паспорте, выданном много лет назад турецким консулом, стоит и

этот псевдоним: Айкар Али... Консул выполнил просьбу Махмуд-бека: приказал записать в паспорт

псевдоним, который часто появлялся в разных документах самых разных стран. И когда звучало

знакомое, родное - Айкар Али, Махмуд-беку становилось легче, радостнее. Он хотел сказать жене об

этой вершине.

Правда, Махмуд-бек увидит Айкар не сразу. Но они все равно увидят Айкар - «Лунный снег».

Золотистые и розоватые краски на склонах горы. А внизу шумную, беспокойную речку.

Махмуд-бек молчал. Фарида, не отрываясь от иллюминатора, баюкала дочь. И пела. Тихо, без слов...

204

А он, Махмуд-бек, ведь никогда не слышал и даже не знал, что Фарида может петь...

205