До последнего клиента

Брайан умер и проснулся. Он открыл глаза: их дом, их кровать. Айоко рядом не было. Внезапное облегчение от этого факта. Ветер слабо колыхал занавески через открытое окно, был слышен тихий звон «Песни ветра». Мужчина встал и босым прошёл прямо в сад, где буйно цвели белые розы и гортензии. В беседке в кружевном белом пеньюаре сидела супруга, запрокинув голову назад, позволяя солнцу мягко касаться её гладкой кожи.

Он молча сел на соседний стул. Его жена тут же выпрямилась и счастливо улыбнулась.

Брайан наклонился и, ни говоря ни слова, положил голову ей на колени.

– Он вернулся! – думалось Айоко. – Вернулся ко мне! Как же я счастлива!

Её муж приходил в себя долго, и по нахмуренным бровям она уже знала: он не доволен, он хочет вернуться, хочет снова погрузиться в чужие миры. А потом? Потом он остановится? Вернётся к ней?

Против своего желания, боясь одиночества и надеясь на то, что Брайан оценит её поступок, она ходила с ним снова и снова.

Её ноги каждый раз становились ватными, когда она брала билет для Перемещения. Всеми фибрами своей души она ненавидела всё это. Ей были противный стены, пол, потолок этой конторы. Её раздражали вечно улыбчивые и вышколенные служащие. Она не понимала, как Перемещение может нравится.

Айоко пробовала найти мужа в очередном мире раз за разом. Тщетно.

Да, изначально они согласовывали миры-эпохи, но потому всё вышло из-под контроля.

Снова смерть и пробуждение дома. Малыш радостно визжал около кровати, лизал её руки, изо всех сил крутил хвостом.

В доме больше никого не было.

-1.2-

Их перемещения больше не совпадали. Она просыпалась одна в кровати и тут же звала его, искала по дому. Первое время он хотя бы оставлял записки, потом послания становились короче, суше, появлялись через раз, а вскоре и вовсе перестали находиться. Айоко не хотела признаваться себе в том, что похоже он вообще перестал появляться дома. Это означало только одно: Брайан увеличил количество Перемещений и больше не считал необходимым ставить её в известность, о чём бы то ни было.

Больно.

Рассеянно гладя скучавшего Малыша, за которым на время их Перемещений приглядывал их сосед, Айоко пыталась унять боль и гнев, которые разрастались у неё в груди и сердце. Разум капитулировал быстро и почти без боя. Ему нечего было возразить на очевидные факты. Даже одежда Брайана была на месте. Раньше он хотя бы переодевался, но вот уже неделю все вещи на месте.

Она засыпает каждую ночь, отталкивая Малыша, рвущегося к ней на кровать, в надежде, что Брайан с минуты на минуту возникнет перед ней. Её сон стал очень чутким и рваным: она часто просыпалась в страхе, что упустила появление Брайана. Как ей хотелось ощутить на своих плечах его сильные горячие руки и услышать родной мягкий шёпот, оглашающий окончание этого безумия!

Пёс, жалобно скуля, устраивался у кровати: он тоже плохо спал, реагируя на каждый шорох и всхлип с кровати. Он не понимал, куда делся его хозяин, надеялся получить от хозяйки внимание, однако она теперь смотрит как бы сквозь него. Будь он человеком, он бы ушёл, не потерпел бы такого отношения, но собаки – верные и преданные создания, поэтому Малыш прощал пренебрежение раз за разом.

С некоторых пор у Айоко по утрам появился небольшой ритуал: проснувшись, она не стремилась сразу поднять веки, а лежала неподвижно с закрытыми глазами. Так она создавала себе иллюзию на возможное чудо. Она осторожно втягивала воздух, надеясь уловить родной запах. Пальцы сжимали край подушки, когда она вся обращалась в слух: вдруг услышит его дыхание.

Пока она не открыла глаза у неё ещё оставался шанс на окончание всего этого кошмара, она могла пребывать в иллюзии возможного хэппи-енда этой нелепой истории. Стоило же поднять веки, и реальность крушила её грудную клетку и сдавливала горло. Сколько можно плакать уже? Айоко казалось, что скоро она будет плакать кровью.

И одним таким утром её вдруг поразила мысль: почему она только и делает, что ждёт? Можно же что-то сделать!

Молодая женщина вскочила с кровати, поспешно натянула джинсы и футболку и, не обратив внимание на пустую миску собаки, запрыгнула в машину и поехала в Перемещение.

Измученная бессонницей, тревогой, разросшейся болью и обидой, она, конечно, не смогла бы получить талон на Перемещение, да и не хотела! Но под угрозой устроить грандиозный скандал, если её не пустят увидеть мужа, который явно или в очереди к порталу или Зале ожидания, ей удалось добиться своего.

И вот среди вереницы людей перед порталом она увидела ЕГО!

– Брайан!

Айоко бросилась к мужу, вызывая сумятицу в очереди.

Она крепко вцепилась в Брайана, который невесомо положил руки ей на плечи, и не могла перестать плакать.

– Обними меня! Прижми меня к себе! – мысленно просила Айоко, крепче сцепляя руки за спиной мужа, вжимаясь в него до жжения кожи на лице.