До последнего солдата

– Не будем тратить время, а главное, не будем привлекать к себе внимание германского командования. По всей видимости, в нашу сторону отходит какая-то запоздалая группа. Ну, так Мальчевский сейчас все выяснит. Вы же помните, что основной наш рубеж будет пролегать здесь. И поскольку окопы здесь рыть невозможно, отгораживайтесь от противника камнями.

– Но, может, все-таки рванем, поможем? – несмело предложил теперь уже кто-то из бойцов. – Пропадут ведь.

– Не должны. И потом, не исключено, что немцы просто-напросто провоцируют нас, выманивая на равнину.

– Не очень-то немцы и мастаки на такие хитрости, – заметил лейтенант. – У них все по тактике ведения боя: танки, пехота, смешанными силами…

– На передовой – да, – согласился Беркут, они с лейтенантом переговаривались вполголоса. – Но по тылам, в спецслужбах, у них достаточно опытные инструктора. В этом мне не раз приходилось убеждаться.

Разведчики вернулись почти через час, когда на первой заставе все давно затихло и капитан уже начал волноваться за их судьбу – как бы не достались немцам в качестве языков. Он и Глодов сидели у догорающего костра. Остальные бойцы второй заставы расположились в большой комнате с неплохо сохранившимся потолком. Они наносили туда из полуподвального сарайчика позапрошлогоднего сена, затащили пару изорванных матрацев, набросали шинелей и, устроив себе фронтовой курорт, громко и бесшабашно живописали собственные любовные похождения.

– Мальчевский, ты, что ли? – с трудом распознавал в темноте его фигуру капитан.

– Кто же еще?! Младсерж Мальчевский после приема парад конницы маршала Нея.

– Почему в одиночестве?

– Все в порядке, отцы-настоятели! – Мальчевский решительно не признавал никакой субординации и, похоже, приучить к ней младшего сержанта в условиях этого гарнизона было бы пустой тратой времени. Да Беркут не очень-то и стремился к этому. – Зотов уже в хате, трофейные раскуривает.

Мальчевский присел к костру, подгоревшей веткой расшевелил угольки, и, демонстративно добыв из кармана портсигар, тоже трофейный, протянул его капитану.

– Младший сержант Мальчевский, встать! – остановил его Беркут. – Я приказываю: встать! – А когда тот нехотя поднялся и даже изобразил нечто похожее на стойку «смирно», продолжил: – Доложить о результатах разведки.

– Так ведь я уже, как Суворов – императору, почти стихами…

– Как полагается, доложить. По всей форме.

– До предела разболтались, – одобрительно проворчал Глодов, тоже потянувшийся было к портсигару.

– Если по всей форме, товарищ капитан, – басисто отчеканил младший сержант, – то никакого хр… извиняюсь, мы там не обнаружили. Кроме немчуры. Немцев – человек двадцать. На мотоциклах. Какой-то мотоциклетный взвод сбился с дороги и сдуру попер сюда, решив, что где-то здесь переправа. Тут их кто-то из наших окруженцев и остановил. Может, на каких-нибудь пятнадцать – двадцать минут, но остановил. А сам погиб. У немцев, видать, тоже потери… Сам слышал, как кто-то из них кричал: «Господин фельдфебель, здесь еще один убитый. Это рядовой Крюнге».

– Вы что, владеете немецким? – строго, недоверчиво уточнил капитан.

– Два десятка слов. Из фронтового, так сказать, словаря, – объяснил вместо него Глодов.

– Значит, так и не ясно, с кем они там воевали?

– Да хрен их, отцы-настоятели, пардон… Словом, поползали мы, камни понюхали. Вроде нашими портянками не пахнет. Сплошной вермахтовский эрзац-одеколон. И чтобы говорили о русских – тоже не слышно. Словно их там и не было.

– Это все?

– Почему все? Мы, от расстройства желудков, тоже пальнули по ним несколько раз. Одного точно свалили, другого вроде ранили. Они по нас – из мотоциклетных пулеметов. И «шмайссерами». Мы, конечно, извинились за шутку – и назад. Они тоже на мотоциклы…

– И что, там уже вообще не осталось больше немцев? – спросил Беркут.

– Да нет, те, что стерегут нас, ну, те бродяги из команды гауптмана, вроде еще отлеживаются. Мотоциклистов они, видно, сначала проморгали. Потом бросились на помощь. А когда те драпанули, тоже не спеша отошли подальше, в долину, к кострам.

– В общем, ни черта вы не разведали, младший сержант, вот что я вам скажу, – грубовато подытожил Глодов. – Только зря время убили.

– Ну, почему же, – не согласился капитан, подбрасывая в костер последние ветки. – Кое-что прояснилось. Очевидно, мотоциклисты наткнулись на каких-то окруженцев, которые просочились через немецкий заслон вдоль шоссе, но не знали, что рядом целый гарнизон своих. Решили где-то там, между камнями, дождаться рассвета, чтобы потом определиться, куда они попали.

Объясняя все это, Беркут не верил сам себе. Что-то у него не сходилось, каких-то сведений не хватало. И все же продолжал развивать свою версию. Должно же существовать хоть какое-то объяснение этой стычке.

– Если надо, могу еще раз пройтись, – обиженно заметил тем временем Мальчевский. – Хоть вместе с вами, лейтенант.

– «Товарищ лейтенант», – резко поправил его Глодов. – Армия есть армия.

– Так мне уже можно идти к хлопцам, или еще стоять навытяжку, товарищ капитан? – пропустил все это мимо ушей Мальчевский.

– Вольно. Свободны.