До последнего удара сердца

Александр Прокофьевич потянулся за телефоном, но отчего-то ему вспомнилась худенькая Женькина рука, которую она протянула ему, поднимаясь на борт катера. Он тогда еще обратил внимание, какая она хрупкая и очень молоденькая. Интересно, сколько ей лет? Двадцать два, двадцать пять? Совсем еще девчонка. И глазищи эти, то насмешливые, то лукавые, а то какие-то беззащитные и серьезные одновременно. И еще одно. Ему так и не удалось затащить ее в постель. Даже странно, может, она слишком опытная и искушенная? Но вспомнив Женькино свежее, почти девчоночье лицо, Логунов даже усмехнулся такому предположению. Значит, наоборот, очень робкая и неопытная. А это даже мило, пожалуй, даже очень трогательно.

Нет. Пыжову звонить нельзя. Рано. Он не станет с ней церемониться, и бедной глупышке придется ответить за чей-то прокол. Надо попытаться самому решить эту проблему. Обаять, влюбить в себя, подчинить своей воле и выяснить, кто за ней стоит. Тогда он сможет ее спасти. В крайнем случае, ее надо увезти куда-то на время. Логунов уже думал, куда лучше вывезти Женьку, когда вдруг сообразил, что еще никогда в жизни не принимал такого участия ни в чьей судьбе. И уж тем более никогда не жертвовал своими интересами ради других. Интересно, чем так зацепила его эта девчонка? Не влюбился же он в нее, насмешливо спросил сам себя фармацевт, вспоминая довольно невыразительную, невысокую фигурку журналистки, ее короткую стрижку и чуть вздернутый, курносый носик. Нет. Определенно нет. Не такие птицы воспламеняли сердце избалованного, пресыщенного Логунова. Просто он ее пожалел, наверное, это возраст. Может, стоит остепениться и завести детей, чтобы пропала охота спасать молоденьких дурочек, сунувших нос во взрослые дела?

Наверное, это был первый раз в сознательной жизни Александра Прокофьевича, когда он всерьез задумался о семье. Он присел на подоконник и принялся рассматривать плывущие высоко-высоко в ярко-синем весеннем небе белые, прозрачные, похожие на мазки краски облака, когда услышал звонок телефона.

– Да? – Лицо Логунова тут же напряглось, едва он услышал голос звонившего. – Да. Все идет нормально. Нет. Все в порядке. Не стоит. Я все контролирую, – коротко, твердо отвечал он на такие же короткие деловые вопросы. И лицо его при этом было застывшим и собранным. – Ситуация стабильная. Да, буду ждать. Конечно.

Разговор закончился, и Логунов устало опустил плечи. Зачем он ввязался в эти игры, ему и так было хорошо и спокойно. Из-за денег? Ему хватало. Амбиции? Какие уж тут амбиции. И ведь никуда теперь не денешься.

Логунов потер руками лицо и решительно взялся за телефон.

– Алло? – Позвонил! Сердце Женьки затрепетало от счастья.

– Женечка, добрый вечер! Надеюсь, я не помешал своим звонком? – завораживающим, глубоким мягким голосом спросил фармацевт-искуситель.

– Нисколько. Я просто отдыхаю с друзьями, – прочирикала Женя, прибавляя шагу и устремляясь к столикам ближайшего уличного кафе, чтобы доносящиеся звуки должным образом проиллюстрировали ее слова.

Она не поехала к Суровцеву на машине, предпочтя пешую прогулку. Во-первых, день чудесный, во-вторых, идти недалеко, в-третьих, с парковкой мучиться не надо, и наконец, для фигуры полезнее. Поэтому звонок фармацевта удачным образом застиг ее бредущей по пешеходной линии мимо многочисленных кафе.

– С друзьями? – Голос фармацевта изменился и в нем явственно послышались недовольные нотки. – Женечка, вы заставляете меня ревновать. Стоило мне замотаться на работе и не позвонить заранее, и вот вы уже развлекаетесь в компании посторонних мужчин!

– А с чего вы взяли, что они мужчины? – насмешливо спросила Женя, останавливаясь возле столика, за которым сидели пятеро молодых парней.

– Женечка, это жестоко – так насмехаться над человеком. Неужели вы будете уверять меня, что проводите время с подругами? – мягким укоризненным голосом попенял ей Логунов.

– Вообще-то компания смешанная, – стараясь скрыть самодовольство, проговорила Женя, перемещаясь к другому столику.

– Все равно я ревную, – недовольным голосом заметил Логунов, чем ужасно польстил счастливо улыбавшейся девушке. – Ну, раз уж вы сегодня для меня недоступны, в таком случае завтра я похищаю вас на весь уик-энд. Увезу вас куда-нибудь подальше от города, на природу, на озера, чтобы ни одна смешанная компания не нашла.

– Увы! – В Женином голосе прозвучало вполне искреннее сожаление. – Ничего не выйдет, – отказала она красавцу-фармацевту. А воображение ее уже рисовало небольшой комфортабельный коттедж с камином, стоящий на берегу озера, окруженный соснами, и ни души вокруг, лишь она и ее неотразимый, такой таинственный мужчина. Женя чуть не застонала в голос от досады.

– Женечка, вы разбиваете мне сердце. Надеюсь, у вас не свидание? – продолжал наступление не теряющий надежды Логунов.

– Сожалею, но я еду в Москву по делам, – уже едва не плача, проговорила девушка, начиная всерьез подумывать, не отменить ли поездку.

– Ужасно. Но днем мы хотя бы сможем увидеться? – воспрял духом фармацевт.

– Увы, поезд уходит в час дня, – неподдельно тяжело вздыхая, ответила Женя.