До последнего вздоха

– Володя! – окликнул его Вадим, когда Осокин почти поравнялся с дверью, ведущей к выходу.

Осокин обернулся, не сразу нашел глазами Вадима, нахмурился.

– Привет, – подошел он к их столику, подвинул свободный стул, сел.

Кажется, Володе не понравилось, что они встретились.

– Деловое свидание? – Вадим кивнул в окно на пустое место на парковке.

– Да, – равнодушно ответил Осокин.

– Кто это был? – не отставал Вадим. – Костюм у него шикарный.

– Депутат, – поморщился Володя. – Городской думы.

– Непростые у тебя знакомства.

– Вадик, ты бы приехал в офис. – Говорить про депутата Осокину не хотелось. – Там много Славиных личных вещей, забери их, не выбрасывать же.

– Ладно, – согласился Вадим. – Если завтра приеду, ничего?

– Идет. – Осокин поднялся, улыбнулся Дине, кивнул Вадиму.

На стоянку он не пошел, проследовал мимо окна, глядя себе под ноги. Наверное, приехал на метро. Или машину припарковал где-то в другом месте.

Володя здорово постарел. То ли раньше Вадим этого просто не замечал, то ли Славина смерть не прошла для компаньона бесследно.

На улице заметно похолодало. Опять подул сильный холодный ветер, как будто напрямую прилетевший с северного полюса. Впрочем, наверное, так и было.

Дина остановилась, надела джинсовую куртку. Куртка была старая, потертая на обшлагах, он ее терпеть не мог.

– Доношу лето и выброшу, – прочитала она его мысли.

– Не обязательно, – великодушно разрешил он. – Тебе идет.

Навстречу шла молодая пара с малышом лет полутора-двух. Малыш споткнулся, упал на ладони, громко заплакал.

– Вставай, – спокойно сказал отец, не приближаясь к ребенку. – Упал – вставай.

Мамочка тоже не кинулась сыну на помощь. Малыш перестал кричать, неуклюже поднялся, заулыбался.

Вика полдня осуждала бы жестоких родителей. А на самом деле все правильно, он тоже будет учить своего сына быть стойким. Упал – вставай.

Откуда-то приплыла туча, закапал дождь. Прогулку пришлось прекратить, Вадим подошел к краю тротуара, поднял руку. Остановилась первая же машина.

27 июля, понедельник

С девчонкой пора кончать. Хорошо бы ей погибнуть в ДТП, но спланировать такое нереально даже асу в киллерском деле. Организовывать новый взрыв тоже нельзя, менты обязательно свяжут оба случая.

Он думал о предстоящем убийстве все последние дни, но приемлемого решения не находилось, и он начинал паниковать.

Телепин опять полдня проболтался по министерским кабинетам. Времени было жалко, но он потратил его не зря. Новостей было две – одна откровенно плохая, вторая исключительно важная.

Плохой новостью стало то, что папу-Сафонова назначили в совет директоров ведущего по отрасли акционерного общества. С Сафоновой следовало что-то срочно решать, а думать об этом Телепину было противно.

Важной же новостью стало грядущее выделение средств на научные разработки, которые никто лучше его центра выполнить не мог. Теперь все силы необходимо было потратить на то, чтобы донести эту очевидную истину до тех, кто принимает решения.

Выходя из здания, Телепин отчего-то постоял на крыльце. Здание было новой постройки, на его взгляд, так просто уродливое и какое-то убогое. Причем убогость не могли скрыть даже частично облицованные мрамором стены.

Телепин всегда был честен с собой. Ему хотелось увидеть Веронику.

Просто так увидеть, безо всякой дальнейшей цели. Посидеть где-нибудь в ресторане, поговорить. Ему хотелось, чтобы она сказала ему, что счастлива и довольна жизнью, но все-таки часто его вспоминает, потому что им было отлично работать вместе. Ничего другого он от нее не хотел.

Конечно, Веронику он не увидел.

К дверям подошла группа мужчин, весело переговаривающихся на незнакомом языке. Он посторонился, спустился с крыльца. Забавно, когда-то от иностранцев скрывалось даже местоположение министерства. Впрочем, тех времен Телепин уже не застал.

Веронику он увидел, когда, подходя к машине, достал из кармана ключи.

– Привет. – Он мгновенно догнал ее.

– Привет. – Она остановилась.

– По делам? – Он кивнул на здание министерства.

– К мужу. – Она легко улыбнулась. – Я работаю недалеко, и мы вместе обедаем.

– Жаль. – Он улыбнулся в ответ. – Я тоже хотел пригласить тебя пообедать.

Она промолчала, повернула голову, рассеянно посмотрела на министерские двери.

Нужно было прощаться и уходить, но он почему-то продолжал стоять.

– Где ты работаешь? – наконец поинтересовался Телепин.

Вообще-то его больше интересовал другой вопрос: кем работает за раздвижными дверями ее муж. И имеет ли он отношение к жизненно необходимым для Телепина вопросам.

– В детском развивающем центре. – Она почему-то с любопытством на него посмотрела.

– Где? – не понял он. Действительно не понял.

– В центре детского развития. – Она опять посмотрела на министерские двери, потом на него. – Я люблю детей, и работа мне нравится.