До потери пульса

– Давайте поговорим об этом позже. – Я ответила на приветственный жест Кузьмина, остановившегося в двух метрах от нас.

– Почему позже? – Ольга Николаевна заметила фотографа, пожиравшего меня взглядом, и сдалась: – Ну, хорошо, позже так позже. Вас там кавалер дожидается. Разрешаю вам немного задержаться.

– Спасибо.

– Это твоя начальница, да? – спросил Илья, подойдя ко мне.

– Да, с самого утра меня делами загрузила… Даже не подождала до девяти часов!

– Я уж видел – она тебе что-то говорила, говорила… Чувствуется, что строгая она женщина, – посочувствовал мне Кузьмин.

– Да, контролирует каждый мой шаг! Так что мне пора.

– В обед-то хоть увидимся?

– Даже не знаю… Возможно, мне придется по делам отъехать.

– Жаль. Таня, я все забываю спросить у тебя номер твоего телефона!

– А зачем он тебе?

– Ну, хотя бы для того, чтобы пригласить тебя на чашечку кофе!

– А тебе разве больше некого пригласить? – Я вспомнила, что Кузьмин встречается с фотомоделью, с какой-то Леной. По крайней мере, так утверждала Бережковская. Конечно, устраивать сцену ревности я ему не собиралась, тем более что ревности никакой и в помине не было, но кое-что все-таки имело смысл прояснить. – Слушай, Илья, что тебе от меня надо? Что ты все ко мне липнешь?

– По-моему, я уже все объяснил тебе с самого начала. Ты мне интересна как модель! Я хочу с тобой поработать.

– Мечтать, конечно, не вредно, но я вынуждена еще раз тебя разочаровать – я не модель, поэтому не буду сниматься ни в каких фотосессиях.

– Очень жаль, потому что мне бы очень хотелось запечатлеть навечно восторг сетчатки моих глаз… – Прозвучало это безграмотно и нелепо-высокомерно.

– Какой высокий слог! Только на меня даже такие высокопарные комплименты не действуют. Знаешь, я, пожалуй, пойду.

– То есть свой номерок ты мне не дашь?

– Нет, – отрезала я и направилась в ателье.

Естественно, явилась я туда с опозданием.

– Здравствуйте, Татьяна! – обратилась ко мне Людмила. – К вам Сударкина и Щелокова приходили, ждали вас, потом появилась Ольга Николаевна, и они ушли в цех.

– А что они хотели? – спросила я.

– Я не уверена, но, по-моему, они хотели поговорить с вами насчет увольнения. – И приемщица заказов с опаской поглядела на дверь директорского кабинета.

Я вспомнила, что эти швеи решили уволиться, а я посоветовала Корниловой не отпускать их без положенных двух недель отработки.

– Ладно, я разберусь с ними.

Я на минуту зашла в кабинет, поздоровалась с Еленой Федоровной, повесила куртку и отправилась в цех.

– Добрый день! Вы меня искали? – спросила я у Щелоковой, чье рабочее место располагалось ближе других ко входу.

– Да, мы с Надеждой хотим уволиться, уже нашли другое место, но Ольга Николаевна нас не отпускает.

– Да, она говорит, – повернулась к нам Сударкина, – что в этом случае нам непременно надо отработать две недели, а на новом-то месте нас долго ждать не будут. Знаете, Марина Валерьевна каким-то образом решала такие вопросы с Корниловой… Месяц тому назад она Клавдию Петрову тоже не отпускала, а Мелихова этот вопрос быстро уладила – в Клавину пользу. Татьяна Александровна, вы можете нам посодействовать, ускорить, так сказать, наше увольнение по собственному желанию?

Я терпеть не могла, когда меня с кем-нибудь сравнивали, поэтому взбрыкнула:

– Я могу вам посоветовать изучить для начала – Трудовой кодекс!

– Да мы уже сто раз его читали, – призналась Щелокова. – Там все в пользу работодателя…

Я заметила, что Мазуров, что-то чинивший в дальнем углу цеха, переместился к нам поближе.

– Можно подумать, у нас все законы и правила выполняются! – фыркнула Сударкина.

– По-вашему, мы живем в анархическом обществе?

– Конечно, нет. Но я – многодетная мать! – гордо заявила Щелокова.

– А я – мать-одиночка. Неужели нельзя пойти нам навстречу?

– Если с нами здесь что-то случится, что будет с нашими детьми? Зачем нужна эта отработка? Кто ее только придумал? – бубнила Щелокова, строча на машинке.

– Две недели выделены для того, чтобы работодатель за это время подыскал нового работника на освобождающуюся вакансию. Кто-то ведь должен выполнять план? – сказала я и краем глаза заметила, что Николай чему-то самодовольно улыбается.

– Значит, Татьяна Александровна, вы ничем нам помочь не можете? – уныло спросила Сударкина.

– Не знаю, уж как решала такие вопросы Мелихова, но я, так и быть, постараюсь найти вам замену поскорее, – сказала я и направилась к выходу.

Мазуров стоял у двери и исподлобья смотрел на меня. В его взгляде угадывался некий злорадный подтекст.

– Николай Михайлович, вы хотите мне что-то сказать? – спросила я.

– Нет, вам показалось, – ответил он и, уподобившись швейцару, открыл передо мной дверь.