До потери пульса

– Нет, по-моему, здесь все нормально…

– Точно?

– Ну, разве что Мазурова бы куда-нибудь отсюда переселить. А то один мужик среди баб… Мы тут переодеваемся, а ведь он может и без стука войти.

– Да вы что?! Я думала, у Николая хватает такта, чтобы не смущать вас…

Швея ничего на это не ответила, но по выражению ее лица нетрудно было догадаться, что она совершенно иного мнения насчет Мазурова. Взяв что-то из своего шкафчика, Зинаида быстро вышла из бытовки.

– Все, Татьяна Александровна, нас чуть не застукали. Идемте отсюда!

– Да, конечно. – Я закрыла дверку шкафчика на замок. – Ну, вот, собственно, и все.

– Вы все так же, как было, положили? Он ничего не заподозрит?

– Не должен, – уверенно сказала я.

В коридоре мы встретили техника.

– Я все в парикмахерской починил, – уведомил Мазуров свою начальницу, склонившись перед ней в три погибели. На меня он даже не взглянул.

– Молодец! – похвалила его Корнилова и пошла дальше. В приемной она мне сказала: – Так, Татьяна Александровна, давайте-ка зайдем ко мне. Надо еще кое-что обсудить… Как, вы сказали, называется то лекарство?

Я напомнила Ольге Николаевне название таблеток, лежавших во внутреннем кармане мазуровской куртки. Она села за компьютер, я встала рядом. Корнилова вышла в Интернет, вбила нужное слово в поисковой строке, и, перейдя по первой же ссылке, мы выяснили, что заинтересовавшее нас лекарство применяется в психиатрической практике для профилактики рецидивов, причем оно категорически не совместимо с алкоголем.

– Недаром Мазуров ни капли спиртного в рот не берет на корпоративных праздниках, – заметила я.

– Вам и об этом известно?

– Разве это такой уж большой секрет? – пожала я плечами.

– Ну, Марина! Как же она могла принять на работу человека, заведомо зная, что он состоит на учете у психиатра?!

– Он – ее родственник, у них свои дела. И потом, это уже не первое нарушение, которые мы с вами выявили в работе Мелиховой.

– Ее счастье, что она уходит в декрет! Иначе бы я уволила ее по статье! Только на договоре с «Палитрой» мы могли потерять сто тысяч за год! Возможно, для каких-то фирм – это мелочи, но только не для нашей.

– Интересно, какой ей идет откат за это? Что ей пообещали?

– Я даже думать об этом не хочу! Меня сейчас другое волнует – что делать с Мазуровым? Я ведь не могу его уволить с бухты-барахты, но и оставлять… тоже теперь опасаюсь…

«А ведь еще сегодня утром она хотела повысить его в должности», – подумала я, но вслух сказала совсем другое:

– Ольга Николаевна, пока что мы нашли лишь подтверждение того, что Мазуров психически болен. Это уже дает нам основание заподозрить его во всех недавних… происшествиях. Но поскольку неопровержимых доказательств его вины у нас пока нет, за ним надо установить неусыпный контроль. Когда мы поймаем его за руку, придется сдать Николая правоохранительным органам или психиатрам. Это уже будет зависеть от конкретных обстоятельств.

– Установить неусыпный контроль? Татьяна Александровна, как вы себе это представляете? Придется же по восемь часов в день ходить за ним по пятам. Он сразу заподозрит неладное!

– Есть вариант получше. Я думаю, надо установить камеры видеослежения – здесь, в ателье, и на шестом этаже. Охватить все здание, к сожалению, не удастся. У меня просто нет в наличии такого количества камер.

– Установить видеонаблюдение здесь – это еще я понимаю… А зачем на шестом этаже?

– Я думаю, Мазуров обязательно туда вернется. В отличие от директора мастерской по ремонту обуви, который получил письмо с угрозой и очень быстренько съехал, Баутина не собирается этого делать. Значит, наш «посланник рока» обязательно предпримет следующий шаг против «погруженных во тьму», а мы поймаем его, что называется, с поличным.

– Ой, как-то мне боязно! Пожалуй, надо с Наташей посоветоваться. – Корнилова взяла трубку, набрала номер, подождала немного и сказала: – Занято. Ладно, перезвоню ей позже.

– Ольга Николаевна, Бережковская вам не рассказывала, как прошла ее встреча с Земцовым?

– Рассказывала. Наверное, вы удивитесь, но все происходило по тому же сценарию. Александр Ильич ей пожаловался, что он может скоро обанкротиться, и поинтересовался – не собирается ли «Пальмира» переехать в другое место? Наталья заверила Земцова, что разрывать договор аренды она не намерена, и ей показалось, что его это расстроило. Правда, она не исключает, что Александр Ильич просто плохо себя чувствовал, поэтому и вел себя не совсем адекватно.

– Все это очень странно… Если бы я не вышла на Николая, заподозрила бы Земцова…

– Ну, конечно, арендодатель косвенно причастен к этой череде несчастных случаев. Он не осуществляет должный контроль, не заботится в полной мере о безопасности… Но утверждать, что он все это и подстроил – просто абсурд какой-то!

– Абсурд имел бы место, если бы владелец здания причинял вред его стенам, но пока что страдают только люди.

– Татьяна Александровна, я вас совсем не понимаю! Так кого же вы подозреваете – Мазурова или Земцова?

– Надо проверить обе версии.