До поворота (Кровавый Крым)

Лестница была пуста. Слава и Мила бежали наверх, перескакивая через две ступеньки. Лестница кончилась, начался извилистый и такой же пустой коридор. После очередного поворота коридор неожиданно привел к чугунным дверям, украшенным замысловатым литьем. Возле дверей дежурил единственный охранник, человек средних лет в джинсах и клетчатой ковбойке. Охранник поднял было автомат, но Слава, не сбавляя скорости, упал, подкатился охраннику под ноги, сбил на пол одной подсечкой и со всей силы ударил по горлу пяткой, сверху вниз. Наверное, раздробил кадык. Охранник хрипел и плевался кровью.

Мила хотела подобрать автомат, но Слава дернул ее за руку и они вместе проскочили за чугунные двери. За дверьми была маленькая комнатка с низким потолком. Золоченая кушетка, обитая красным бархатом, зеркала, какие-то кнопки на стене. И грубый фанерный ящик с крышкой.

— Лифт! — радостно воскликнула Мила.

Она стала лихорадочно жать все кнопки подряд. Наконец, отыскала нужную. Лифт заскрипел и медленно двинулся вверх, увозя Славу и Милу из подземелья, населенного сумасшедшими гномами, в обычный мир — где по блестящему паркету дворца бродят безобидные экскурсанты.

Лифт мерзко громыхал и скрипел, но где-то внутри себя. Снаружи никто не обратил на это внимания. Мила откинула крышку фанерного яшика, там лежали обычные музейные тапочки. Если их так можно называть — куски обшарпанного брезента с веревочками по бокам.

— Надевай! — швырнула Мила под ноги Славе пару, — Живее.

Она уже успела кое-как обмотать свои парусиновые туфли и осторожно выглядывала из-за ажурной решетки лифта наружу, в новый мрачный коридор.

— Пристроимся в хвост этой экскурсии и нормально… — она чуть приоткрыла дверь, — готов?

— Ага, — Слава пролез вслед за Милой под бархатным жгутом, охраняющим от посетителей лифт-экспонат.

— Первый в России лифт, — щебетала им в спину женщина-эксурсавод, — был построен специально для императорской фамилии, ни разу не требовал ремонта…

От этих слов Славе вдруг стало дурно, он чуть не оперся о край какого-то инкрустированного столика.

— Молодой человек, я бы попросила вас не отставать, — суровая седая женщина в круглых очках подождала, пока вся ее группа не соберется вокруг маленького стола, покрытого зеленым сукном.

— Здесь члены императорской фамилии играли в карты, — экскурсавод снова сурово посмотрела на Славу, — я бы еще раз попросила вас не прикасаться к экспонатам музея…

— Пройдемте дальше! Эта экспозиция посвящена, безусловно, самому выдающемуся событию Второй Мировой Войны, а может быть и всего двадцатого века. — Экскурсавод неприятно поджимала губы и поэтому была похожа на издерганную учительницу младших классов, — Ялтинское соглашение…

Толпа возбужденно зашушукалась, разглядывая массивную карту-схему фронтов на стене и восковые фигуры, рассаженные за длинным тяжелым столом.

— Все вы, конечно, понимаете, что, возможно, это событие выглядело несколько иначе, — продолжала экскурсавод, — но мы постарались передать дух встречи как можно ближе. Специалисы долго и кропотливо работали в архивах, собирая по крупицам данные для нашей экспозиции… Вот Уинстон Черчилль…

Слава разглядывал восковое лицо Сталина — Отца Народов, нахмуренное и властное. Усталый Рузвельт был прикрыт пледом. Кто-то ему на колени положил бычок от сигары. Черчилль особого впечатления не произвел… Хотя, Слава уловил нечто знакомое во всем этом сборище. Кого-то, правда, не хватало. Слава оглянулся, ища глазами Милу, но попал взглядом прямо в лицо Бабушки Нгуэн. Она тихонько перешептывалась с другой пожилой женщиной в группе вьетнамских экскурсантов. Эта группа двигалась навстречу славиной. Высокий белобрысый парень в очках говорил привычный русский текст, маленький вьетнамец переводил, не переставая улыбаться. Девушки сосредоточенно слушали, не отвлекаясь на окружающее.

— Вот Императорская семья, — пожилая женщина-экскурсавод увела славину группу дальше.

Теперь, в соседней комнате, на Славу смотрел грустными глазами император Николай Второй. Императрица отвернулась к окну, ее восковые дочери-принцессы были заняты чем-то на столе. Читали книгу? Слава оглянулся назад, чтобы еще раз, получше, разглядеть вьетнамцев. Но вместо них уже были аккуратные молодае люди в темных пиджаках и галстуках. Не обращая внимания на их слегка побитый вид, экскурсавод заливался по-немецки. В центре группы, гляда в глаза Отцу Народов, мусолил четки отец Грубер. Черные отутюженные, со стрелками, брюки снизу были охвачены такими-же брезентовыми мешками, как и у прочих посетителей. Слава невольно прыснул.

— Ты что? — выглянула из-под плеча Мила. — А, эти! Давай на выход, что ли? Тебе еще не надоело?

И они стали осторожно пробираться подальше от своей экскурсии. Один раз чуть не напоролись на дона Темпесту — старый астматик развалился в императорском кресле и лениво слушал гида, заливавшего по-итальянски.

Наконец, они увидели долгожданную табличку «конец осмотра» и скинули с ног тряпки.

— Фу, — Слава сразу расслабился, — Я все боялся что придется с ними в этих обмотках Лебединое озеро плясать.