До Поворота (кровавый Крым)

Но Слава поднял невесомое тело и понес к выходу.

Подъехавшая «скорая» брать Милу отказалась, увезли двух раненых и еще троих бойцов, захотевших проводить товарищей. Стараясь держаться подальше, сердитый и усталый фельдшер буркнул Славе, чтоб таких, если приспичило, возили сами. Начальник, Петр Сергеевич, попытался было покачать права, но вызывать другую «скорую» не стал — кинул Славе ключи от служебной машины:

— Только в салоне потом вымой,— брезгливо поморщился.

Слава вяло смотрел, как санитарка, напялив резиновые перчатки, фартук и косынку, ворочает по желтой клеенке безвольное тело, сбривая волосы тупой, скребущей бритвой. Кое-где появлялись царапины, но у крови просто не было сил течь, и она безвольно застывала густыми капельками.

— Ну, чо уставился? — бросила санитарка,— помогай!

Они переложили Милу на каталку, санитарка, стукнув каталкой о дверь, удалилась вместе с ней по коридору в сторону лифта. Слава растерянно посмотрел на врача, заполнявшего карту.

— Имя?

— Людмила.

— Дальше?

Слава пожал плечами:

— Доктор, она жить будет?

— Ее утром осмотрят врачи, сделают заключение… Фамилия, отчество?

— Я не знаю, наверное — Евгеньевна, но я точно не знаю…

— Вы родственник? — поднял от бумаги покрасневшие глаза доктор.

— Нет, — Слава предьявил удостоверение, — просто знакомая.

— А, — доктор озадаченно почесал под шапочкой макушку, — Родные? Адрес?

— Я не знаю.

— Что ж, как бомжа оформлять что-ли? — возмущенно посмотрел в глаза Славе доктор. — Привезли с дистрофией наркоманку, она же сдохнет тут…

— Доктор, можно я побуду с ней?

— Вы же не родственник!

— Я охранять должен, особое задание, — начал врать Слава.

— Как вас зовут? — устало потер заспанные глаза врач.

— Слава.

— Вы понимаете, Слава, наша больница не располагает специальным оборудованием для таких больних, и гарантировать, что она доживет хотя бы до утра, я не могу. — теперь доктор принялся теребить ручку, — Мест в реанимации нет, вам отказали уже в трех местах, короче, вы можете там находиться до утра. Но только пожалуйста, не шумите! Мы сделаем все, что в наших силах. — Он кивнул вернувшейся санитарке, — дайте ему халат и проводите на третий этаж.

Рядом с койкой уже стояла капельница. Слава поглядел на удерживаемую скотчем бутылочку на штативе, прозрачную жидкость, стекаюшую по трубочке к ключице. Осмотрелся кругом — в коридоре было пусто и голо, только еще две незастеленные койки в другом конце. Сесть было больше не на что, и он, подвернув медицинский халат, который ему был безнадежно мал, осторожно присел на краешек милиной кровати.

— Слава? — неожиданно Мила пришла в себя, — Я умираю? — она попыталась облизать запекшиеся губы, — Но я не… хочу, не хочу… — она попыталась схватить его за руку, но не дотянулась, тело выгнулось дугой, она стала метаться, рваться куда-то, глядя бессмысленными глазами в потолок.

Слава попытался ее остановить, прижать к постели, но не смог, игла пропорола тонкую кожу, сначала ушла куда-то вглубь, потом вынырнула и повислла рядом на оторвавшемся кусочке пластыря. Взмахом руки Мила опрокинула штатив, бутылочка соскочила и ударила ее по лицу. Капельница, окончательно освободившись, рухнула на пол. Мила перестала биться, по груди текла слабеющая струйка крови. Слава заметил пену, стекающую с угла губ на подушку и побежал на пост. Там никого не оказалось, он кинулся к лифту, спустился на первый этаж и стал искать премное отделение, но заблудился, заметался и каким-то образом оказался в подвале, снова нашел лифт, решил вернуться.

Лифт почему-то ехал долго. Слава, пока ждал, успел обкусать ногти на правой руке — дурацкая привычка осталась с детства…

Наконец дверь открылась, лифт оказался грузовым. Молодой санитар прокатил мимо каталку, на ней лежало что-то небольшое, прикрытое небрежно дырявой простыней. От вида пятен крови у Славы тревожно засосало под ложечкой.

— Пассажирские — следующий поворот направо, — бросил санитар.

— Спасибо.

Поднявшись на третий этаж, Слава решил было, что ошибся, кровати в коридоре больше не было, те две стояли, а вот милиной не было. Увидев у столика дежурной сестры санитарку, обрабатывавшую Милу в приемном покое, Слава бросился к ней:

— Где она?!

— Да ты что? — та отстранилась, — не ори, здесь люди спят. Больные. Тихо говори. Чего тебе?

— Девушка, та, что я привез. Где она? — холодок неприятно зашевелился в груди и стал спускаться ниже. — У нее капельница свалилась, я за вами пошел…

— Так это ее, наверное, сейчас вниз спускали: Олежек кого-то повез? — она посмотрела на пожилую сестру, просматривающую записи.

— Да нет, никого не увозили, — она внимательно просмотрела регистрационную книгу, покачала головой.

— Она у вас в коридоре лежала, — почти умоляюще Слава заглядывал в подведенные черным карандашом глаза.

— В коридоре? — удивилась сестра, — так это может на втором или на четвертом. У нас новых вообще не отмечено. Спуститесь к дежурному врачу, пожалуйста.

Она сочувственно улыбнулась.

— Пойдем, пойдем, — потянула санитарка, — у него спросишь…