До различения добра и зла

Эта девушка оставила в моей жизни неизгладимый след. Я и сейчас иногда с грустью вспоминаю о ней. Любовь – то мучительное, но в месте с тем, и животворящее чувство, которое я утерял и больше не могу обрести. Теперь я свободен от этих мук, но, похоже, свободен и от ощущения полноты жизни.

Если бы я верил в сверхъестественное, то сказал бы, что свела меня с Владой сама судьба. Дело в том, что, устраиваясь работать курьером, я ошибся в отделе кадров дверью. Вместо того чтобы зайти в отдел, ведающий персоналом факультетов, я зашёл в отдел технических служб. На моё заявление, что я хочу работать на философском факультете, мне ответили, что там уже все места заняты и записали курьером управления инженерной эксплуатации. Философский факультет же, по их словам, вообще не имел должности курьера. Каково же было моё удивление, когда на университетском почтамте я услышал, как одну из присутствующих девушек назвали курьером философского факультета. Полный любопытства и понимания, что меня обманули в отделе кадров, я догнал её и познакомился. В первые мгновения её голос и лицо буквально оттолкнули меня. Я ещё посмеялся про себя: «Ты мечтаешь о девушке с просветлённым духом, а сам шарахаешься от внешности!» Нет, она не была красива, если исходить из общепринятых вкусов. Я неоднократно слышал удивлённые восклицания моих знакомых, когда говорил о своей любви к ней. Но всё же она была прекрасна.

Я давно подозреваю, что у меня весьма специфический вкус. В шутку я говорю друзьям, что рожден в утешение «некрасивым» девушкам.

В тот раз мы обменялись всего лишь несколькими словами, но вечером я в подробности описал эту встречу в дневнике – странное предчувствие было у меня.

Через неделю, придя на первое собрание слушателей подготовительных курсов, первой, кого я увидел там, была Влада. Более того, мы оказались в одной группе. Я уже желал этого и был рад.

В довершении всего, оказалось, что живём мы в одном районе и едем на работу по одному маршруту. Казалось, судьба намерено подталкивает меня к ней. Мы познакомились, и я влюбился.

Вроде бы, она симпатизировала мне, но я сам погубил то немногое, что у меня было. Либо я пытался говорить с ней о философии, либо просто, молча преследовал ее, стараясь оказываться в тех местах, где должна быть она. При таких появлениях я делал вид, что не заметил её. Я принимал академическую позу и слишком громко заговаривал с кем-нибудь из присутствующих, стараясь продемонстрировать ум и остроумие, либо же изображал «байроновскую» личность – хмурился и молчал. Но, не смотря на все мои «выкобенивания», акции мои падали неудержимо. И чем меньше надежд на взаимность у меня оставалось, тем сильнее я загорался страстью.

Забавно, но в своих неустанных преследованиях Влады, я даже создал свою «мистическую систему встреч». За отсутствием каких-либо отношений, встречи с Владой были единственным топливом для моей любви. Они были очень важны и дороги для меня. Всякий раз, когда попытки встретить ее оказывались безрезультатными, я вспоминал, что, наоборот, следует отказаться от намерения встретить ее и заняться своими делами – тогда встреча становилась почти неизбежной. Опыт, казалось, оправдывал эту методу.

Все мои дневники того времени заполнены этим именем, описанием встреч и разговоров с ней. Разговоров случайных и коротких, как вздох умирающего. Но каждое слово или взгляд, подаренные мне, были драгоценны. И я спешил в подробностях перенести их на бумагу дневника, чтобы вновь пережить эти чудные мгновения. Больше всего, я размышлял о том, как она относится ко мне. Это удивительно! Теперь, когда я читаю эти записи, я ясно вижу сотни указаний на ее равнодушие ко мне, на ее отторжение и даже раздражение. Я старательно фиксировал все детали, но отказывался принять их очевидность. Я ничего не видел и ничего не понимал. Самый очевиднейший знак представлялся мне сомнительным, и я плодил вокруг него тучи умозрений. Так агонизировала моя надежда.

Когда я все же понял, что потерял её, то отчаяние толкнуло меня на решительные действия. Я признался в любви. Влада была возмущена: «Ты не имеешь права даже на мою дружбу, а осмеливаешься претендовать на нечто еще большее – на мою любовь!»

Господи, что я только не делал, чтобы подавить свою страсть! Я ругал себя, стыдил, сознательно совершал бестактные поступки в отношении Влады, в расчете сжечь мосты и не иметь более возможности подойти к ней. Я даже пытался ходить без очков, чтобы просто не видеть ее. Но все усилия были напрасны! Раз, после очередной встречи, мучимый отчаянием и ревностью, я вздумал привести себя в равновесие едой. Я достиг успеха в этом, но чуть не получил несварение желудка.