До различения добра и зла

У меня была знакомая – Алла. Девушка интеллигентная и одухотворенная. Мы познакомились с ней на подготовительных курсах. Не знаю почему, но она иногда общалась со мной. Потом она отвечала на мои армейские письма. Это была единственная девушка, с которой я общался. Или, вернее, это была единственная девушка, которая общалась со мной – другие, поговорив со мной пару минут, с ужасом удалялись.

Как романтик и идеалист, я уважал ее. Но иногда я впадал в цинизм. Мне приходилось наблюдать сцены обольщения женщин – мужчины ловили их, как ловит маленьких красивых, но очень глупеньких рыбок опытный рыболов. Не всегда эти женщины были грубы и вульгарны. Часто я наблюдал как интеллигентные и одухотворенные девушки ловились на крючок мужчин весьма сомнительной, в моих глазах, моральной репутации. Видя это, мне хотелось крикнуть этим девушкам: «Что вы делаете! Где ваши глаза? Ведь он – мерзавец! Он – прямая противоположность того, что вы декларируете! Вам нужен я! Ведь я – один из немногих, кто живет согласно тем идеалам, что любите и желаете вы». Но нет, девушки ловились на крючок рыболова, и оставались равнодушны ко мне. Тогда я начинал ненавидеть их и презирать. Я говорил себе: «Цинизм и людоедство – вот чего они заслуживают!» Но я не мог, не решался быть таким. Но иногда отчаяние внушало мне уверенность, что я должен быть таким. Поскольку знакомых девушек у меня не было, такие приступы цинизма заканчивались ничем.

Но вот Алле не повезло. В какой-то отрезок времени она оказалась моей знакомой. И однажды она стала жертвой такого приступа.

Я забыл об этой истории, но чтение дневника воскресило ее. Я долго хохотал над невменяемостью того Белхова и изумлялся тому, как тонко и с каким юмором Алла отделалась от безумца.

Впав в цинизм, я набрался смелости, если не наглости, и при встрече прямо и грубо предложил Алле стать моей любовницей. Она же, внимательно посмотрев на меня, и, немного помедлив, ответила: «Интересное предложение. Но я не могу им воспользоваться. В ближайшее время я надолго, возможно, навсегда уеду. Кроме того, мое здоровье не позволит мне стать твоей любовницей». Озадаченный и смущенный я удалился, ломая голову над тем, что же это за страшная болезнь, что не позволяет Алле стать моей любовницей. Конечно же, она пошутила. Но ее ирония, как всякая хорошая ирония, изумительно точно высвечивала суть ситуации.[10]

Мне и сейчас немного стыдно за выходки того молодого безумца. Но характерно, что те же самые повадки и те же самые сумасбродства я ныне наблюдаю у знакомых мне романтиков и идеалистов – то они готовы молиться на женщин, то впадают в исступление и считают их всех шлюхами.

Тогда же со мной случилась и другая история.

В соседней прачечной я пытался заигрывать с работающей там женщиной. Поразмыслив, я решил, что с пролетаркой у меня больше шансов получить сексуальный опыт. Я старательно изображал из себя опытного плейбоя, но, думаю, прачка сразу раскусила меня, а, раскусив, перекинула подруге, которая очень нуждалась именно в таком «лохе».

Ее звали Мария. Как потом выяснилось, она была из украинской деревни, жила в общежитии и несколько месяцев как забеременела от какого-то милиционера. Тот был мил ее сердцу, но вовсе не собирался жениться. Естественно, ей нужна была прописка, жилье и мужчина, который стал бы ей мужем и отцом ее ребенку.

Я подходил идеально под эту комбинацию – теленок, изображающий льва.

Неделю или две она позволяла мне ухаживать за ней. Потом мне разрешено было сажать ее на колени и целовать. Впервые в жизни я целовал женщину – мне понравилось. Понравилось и держать в руках горячее женское тело.

Но дело сорвалось. То ли она не была достаточно хищной, то ли рассудила, что, одурачив меня, она не одурачит мою маму – та просто могла воспротивиться ее прописке в нашу квартиру. Возможно, она пожалела мою наивность и романтичность. В общем, Мария пошла ва-банк. Придя ко мне домой, достаточно пообнимавшись со мной на диване, она отказалась отдаться, но рассказала свою историю и предложила мне взять ее всю – ее тело, ее руку и ее будущего ребенка. Естественно, я отказался, поскольку, даже будучи романтиком, я оставался прагматиком – здоровое крестьянское воспитание моей бабушки делало свое дело. После этого Мария исчезла.

С тех пор я неоднократно становился объектом подобных манипуляций со стороны женщин. Неудивительно. Я так долго выглядел и был круглым дураком. Потом же, когда я перестал таковым быть, я продолжал таковым выглядеть в глазах людей, не понимающих чисто духовных (ох, не люблю я это слово!) мотиваций.

Забавно, что недавно я подвергся подобной же атаке. Забавно, потому, что я давно уже перестал быть тем, кто может возбудить своим якобы неискушенным видом желание поохотиться. Думаю, что эта попытка объясняется просто глупостью охотницы.

Пожалуй, я расскажу и эту историю. Она прекрасно иллюстрирует мое утверждение, что любой моралист в большей или меньшей степени живет по двойному стандарту.

Итак, история о глупой охотнице.[11]