До самой смерти

Нед опять уехал на неделю. Сразу после завтрака. Очередная сделка. Я уже не задаю вопросов. Он называет это «оптимизацией», что гораздо благородней звучит, чем «поглощение».

– Очередной разорившийся застройщик, дорогая! – объяснил он мне в аэропорту. – Не бери в голову!

Нед совсем не думает о разорившихся – им каково? А я думаю. Вообще, в последнее время я расстраиваюсь из-за любой мелочи, поэтому Нед больше не посвящает меня в дела.

Его мои слова обидели.

– Не надо их спасать, Кэрол! Звучит жестко, но я не виноват, что они разорились. Люди совершают ошибки и сталкиваются с последствиями – это естественный ход событий.

Как же хотелось спросить – с какими последствиями столкнемся мы? Бет, Салли и я.

Мы тоже совершили ошибку много лет назад.

Бесполезно спрашивать. Никто не знает.

Глава 7

Бет, настоящее

– Бет, у меня большая просьба! – шепчет в трубку Салли.

В спальне темно, шторы еще опущены. Я отвожу телефон от уха, чтобы взглянуть на экран.

– Салли, шесть утра!

– Шесть? Разве? Прости, я не думала, что так рано! Плохо соображаю!

– Подожди!

Бросаю взгляд на Адама – тот ворочается во сне, – соскальзываю с кровати и на цыпочках иду в кладовую, которую использую в качестве кабинета.

– Слушаю, Салли! Ты решила? Будешь подавать в суд?

Вновь смотрю на экран, вижу двенадцать сообщений – наверняка от Стеллы-Круэллы. До съемок четыре дня, а у меня не хватает героя.

– Нет, не буду. Мне выплатят компенсацию. Слушай, у тебя найдется немного времени?

– Сегодня? – Я зеваю. Мне нужно найти женщину, которая готова рассказать на камеру о том, как муж изменял ей с няней. К среде! – У меня куча работы, Салли!

– Умоляю! Всего на пару часов! Я заеду, когда ты отправишь детей в школу? Около десяти?

– Ладно.

* * *

Машина Салли с громкой музыкой подъезжает к дому, и я понимаю – дела совсем плохи. Идет дождь, а мерзляка Салли даже не подняла крышу. Не накрашена – чего с ней никогда не бывает, и в рабочей одежде: мешковатом комбинезоне, заляпанном краской. Она недавно красила кухню и разрисовывала стены незатейливыми магнолиями.

– Я же просила одеться похуже! – говорит Салли.

– Я и оделась. Если спросить моего мужа, я только так и одеваюсь.

Салли даже не думает улыбнуться. Никакой реакции. Просто прибавляет звук. Играет Адель. Я люблю Адель, но не оглушительно орущую из машины с открытым верхом у моего дома.

– Чего стряслось-то? Что за тайны, куда мы едем?

Салли будто не слышит. Ведет машину в глубокой задумчивости, почти в трансе. Она потеряла работу, плюс всплыла старая история – вдруг у Салли окончательно сдали нервы?

Мы живем в деревне недалеко от Плимута, где Адам преподает историю в одной из самых больших средних школ. Салли поворачивает в противоположном направлении – к Саут-Хэмсу, затем сворачивает с главной дороги по указателю «Бигбери».

– Мы едем на пляж?

– Что?

– Бигбери! Зачем еще нам в Бигбери?

– Прости! Не слышу!

Салли отстукивает по рулю ритм песни. Джастин Бибер.

– Салли, сделай потише, пожалуйста!

– Что?

Я сдаюсь, машу головой – мол, неважно. На одном из поворотов нам приходится несколько раз пятиться, пропуская встречных водителей, так как обзор закрывает живая изгородь. Я искренне сочувствую местным жителям, а Салли неожиданно сворачивает на тесную стоянку у группы домиков.

Наконец-то выключает радио, выходит из машины, снимает солнечные очки.

– Ну, как тебе?

– Что именно? Я не понимаю. О чем ты говоришь?

– О домах!

Салли продирается через крапиву к ближайшему, футах в двадцати от дороги. Мотает головой, чтобы я следовала за ней.

Перед нами стоят в ряд четыре обветшавших дома. Окна в основном побиты, кое-где заколочены. Домики маленькие, с соломенными крышами, могли бы быть довольно милыми, похожими на игрушечные, но в данный момент совершенно непригодны для жизни.

– Ну как? – повторяет Салли.

– Не понимаю, о чем ты.

– Разве они не прекрасны?

Я снова смотрю на домики и пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит.

– Ну, могли бы быть довольно хорошенькими, наверное, только очень много работы. А что?

– Я их купила, Бет! Все четыре!

Салли нарочно отводит взгляд, чтобы не видеть моей первой реакции, и начинает продираться сквозь крапиву и ежевику к задним дверям.

Я следую за ней, сожалея, что не приняла совет про старую одежду всерьез.