До свидания, Рим

От выпитого Марио становилось только хуже. Я не раз видела, как он поднимает бокал и, обращаясь к Косте и мистеру Причарду, мрачно произносит вместо тоста итальянскую пословицу: La vita и breve, la morte vien – «жизнь коротка, а смерть близка». Кажется, в глазах у него даже стояли слезы.

Пусть Марио безжалостно травил организм алкоголем, голос свой он берег как зеницу ока. За пару дней до концерта хозяин почти перестал разговаривать, чтобы дать связкам отдохнуть, общался с нами только шепотом или писал в блокноте, полоскал горло аспирином и обертывал шею шарфом. Для самого Марио, для Бетти с Костой, даже для меня не было ничего важнее его голоса, и каждый из нас по-своему заботился о нем.

В концерте принимал участие не только синьор Ланца, но и другие звезды, в том числе американская актриса Джуди Гарленд. Но мне было не до нее: я видела, что волнение Марио стремительно нарастало. Мы считали часы и минуты до его выхода на сцену, молясь, чтобы все прошло хорошо и его приняли так, как он того заслуживает.

Наконец великий день настал. В платье и ожерелье Бетти я сидела рядом с ней в автомобиле, который быстро доставил нас к «Палладиуму». Мы обе молчали, хотя думали наверняка об одном и том же: а вдруг что-нибудь пойдет не так? Что будет тогда с Марио?

В зале театра, на красных бархатных креслах, сидели тысячи людей, и все жаждали увидеть знаменитого Марио Ланца, услышать и придирчиво оценить его. И вот он предстал перед ними – одинокая фигурка в смокинге посреди огромной сцены. Лицо у него немного опухло, круги под глазами стали заметно темнее. Ожидая, когда заиграет музыка, Марио нервно проводил рукой по лбу, словно утирая пот, и смущенно переступал с ноги на ногу.

Коста постучал дирижерской палочкой по пюпитру и оркестр заиграл вступление к Because You’re Mine. Марио кивнул в сторону королевской ложи и послал зрителям воздушный поцелуй. В ответ они захлопали, и аплодисменты не смолкали до тех пор, пока он не поднял обе руки, призывая к тишине.

В темноте зала Бетти стиснула мою руку.

– Боже мой, только бы все прошло хорошо… – прошептала она.

Когда Марио выступил вперед, микрофон тут же убрали: певец не нуждался в нем, чтобы направлять силу своего голоса и заполнить его красотой огромный зал.

Первая песня вызвала шквал аплодисментов. За ней шла ария – из «Тоски», как шепотом сообщила мне Бетти. Она изо всех сил сжимала мою руку, и обе мы молились, чтобы у Марио хватило сил допеть до конца.

И только когда смолкла последняя нота арии, я позволила себе немного расслабиться. Теперь я была уверена, что голос у Марио не сорвется: цельный, словно колонна, он звучал одинаково сильно и наверху, и внизу. Ему оставалось исполнить только простую песню о любви, и, казалось, волноваться нам больше не о чем.

Выступление завершала песня The Loveliest Night Of The Year. Марио слегка смутился, когда объявлял ее, и я вновь схватила Бетти за локоть, боясь, что нервы его подводят. Но он взял себя в руки: ослабил галстук, расстегнул воротничок, провел рукой по мокрому от пота лбу и запел. Его жесты были сдержанны, лицо серьезно и торжественно, однако зрители, все до единого, бесновались от восторга. Еще никогда мне не доводилось слышать такой оглушительный гвалт. С облегчением и гордостью я присоединилась к всеобщим овациям и хлопала, пока не заболели руки.

Марио поклонился, помахал стоящему за дирижерским пультом Косте и ушел со сцены, а аплодисменты еще долго не смолкали. Я взглянула на Бетти: в глазах у нее стояли слезы.

– Он был великолепен, правда? – сказала она. – А зрители… как же они его любят!

После концерта все исполнители выстроились в очередь, чтобы пожать руку королеве, а потом отправились на вечеринку. Бетти устала, но возвращаться в отель отказалась, чувствуя, что Марио в ней нуждается.

– Его дело – петь, а мое – быть с ним рядом, – сказала она. – Я остаюсь. Со мной все будет хорошо.

Когда наконец мы пробрались к Марио, вид у него был счастливый и торжествующий, однако я заметила в его лице неуверенность и напряжение и услышала, как он шепнул Бетти:

– Я весь обливался потом. Бросалось это в глаза? Как звучал голос? Скажи мне правду.

– Зал просто бесновался, – заверила она. – Дорогой, я так счастлива, так тобой горжусь! Я знала, что ты справишься.

Едва у него в руке оказался бокал, Марио сразу расслабился, повеселел и принялся со всеми подробностями описывать, как его представили королеве.

– Она и не думала, что человеческие легкие способны издавать такой звук – так она мне сказала. – Марио озорно улыбнулся. – Наверное, боялась, как бы у театра не сорвало крышу на верхних нотах.