До свидания, Рим

Начались гастроли, и Пепе с интересом выслушивал все новости, которые я приносила. А чтобы заманить меня на кухню, готовил мои любимые лакомства – хрустящие кростини с паштетом из артишоков и миндаля, поджаристый хлеб с выдержанным сыром таледжо, стебельки сельдерея, фаршированные сливочной горгонзолой и жареными кедровыми орешками. Пепе оттаял, и у него опять находилось время поболтать, однако я относилась к этой перемене настороженно.

К тому же мне некогда было рассиживаться на кухне. Бетти решила слетать в Лондон к Марио. На этот раз я, правда, оставалась на вилле, чтобы помогать гувернанткам присматривать за детьми, но нужно было отобрать необходимые вещи и аккуратно сложить их в чемодан.

– Я останусь там всего на несколько дней, – объясняла мне Бетти. – Поселимся мы в том же самом номере в «Дорчестере», так что чувствовать себя будем как дома. Марио уже составил целый список друзей, которых мы навестим. Лана Тернер тоже сейчас в Лондоне – снимается в новом фильме. Она живет в Хэмпстеде – это такой район Лондона, очень живописный. Говорит, что он прекрасно подойдет детям, если когда-нибудь мы решим перебраться в Англию.

Я надеялась, что переезд в Англию – просто очередная история для газетчиков, и второе упоминание о нем застало меня врасплох.

– Вы правда собираетесь переезжать? Я думала, вам хорошо здесь.

– Конечно, хорошо. Но мы отправимся туда, куда потребует карьера Марио – как обычно. Не волнуйтесь, Серафина, вы поедете с нами. Лилиана и Анна-Мария тоже. Без вас троих нам не обойтись.

В Риме была моя жизнь, моя семья – все, что я знала и любила. И Бетти не упомянула, намерена ли взять с собой Пепе. Каким бы невыносимым он ни бывал по временам, расставаться с ним мне не хотелось.

Возвращения Бетти я ждала с ужасом, уверенная, что они с Марио уже нашли в Англии прелестный маленький домик и велят нам немедленно собираться. Я не хотела заранее тревожить остальных слуг и потому не рассказывала им о своих опасениях, зато, когда просыпалась среди ночи, не могла думать ни о чем другом.

К счастью, Бетти осталась совершенно недовольна поездкой в Лондон. Она жаловалась на всех и вся: и на отель «Дорчестер», и на Косту, которого называла несносным и жадным. Ни для кого у нее не нашлось доброго словечка.

– Все нас обманывают, – ворчала она. – Только и норовят запустить руку нам в карман. Пора положить этому конец.

Даже долгожданный визит к кинозвезде Лане Тернер прошел неудачно: Марио оступился на ведущей в сад лестнице и чуть не переломал себе ребра. К моему облегчению, больше о переезде в Англию Бетти не заговаривала.

Пока Марио был в отъезде, настроение у Бетти оставалось удрученное. Уверена, не проходило ни дня, чтобы она не думала и не волновалась о нем. Нервы у Бетти были расстроены, и мне редко удавалось накормить ее даже самыми заманчивыми блюдами, которые старательно изобретал Пепе. Тарелки с едой оставались полны, зато склянки с таблетками пустели на глазах.

– Боюсь, Марио себя загнал, – сказала мне как-то раз Бетти. – Вид у него совсем нездоровый.

– Что-то с голосом? – с тревогой спросила я. – Он звучит напряженно?

– Нет, с голосом все в порядке. Марио очень устает, и, по-моему, у него распухла нога. Он обещал сходить к врачу. Надеюсь, он не станет откладывать – вдруг это что-то серьезное.

Когда стало известно, что синьор Ланца отменил все концерты и возвращается в Рим, Бетти расстроилась, но, кажется, не удивилась.

– Я говорила, что это турне ему не по силам, – сказала она. – Марио себя загнал.

Вскоре мы узнали, что синьору Ланца поставили диагноз «флебит». Экономка, мать которой страдала той же болезнью, объяснила, что в ноге у Марио образовался сгусток крови. Если он начнет перемещаться, то может закупорить вену и даже привести к смерти.

Сперва я отказывалась в это верить. Разве может какой-то крохотный сгусток крови подкосить такого сильного человека? Но когда Марио приехал, мы все увидели, что он очень страдает: в лице ни кровинки, тени под глазами превратились в синяки, от былой жизнерадостности не осталось и следа.

После возвращения в Рим Марио сразу же осмотрел личный врач, и его немедленно отвезли в больницу. Он оставался там тринадцать дней, и все мы, особенно Бетти, от волнения не находили себе места.

– Синьора, его вылечат? – спросила я, зная, что остальных слуг мучает тот же вопрос. – Он поправится?

– Надеюсь. – Вид у нее был убитый, голос приглушенный. – Болезнь гораздо серьезнее, чем все думают. В Мюнхене Марио сказали, что он может не прожить и года, если не будет себя беречь. Его здоровье сильно подорвано, нужен полный покой, пока не минует кризис. И уж конечно, никаких гастролей.

– Можем мы чем-то помочь?

Бетти покачала головой.

– Сейчас все зависит от врачей. Ему дают препараты, разжижающие кровь. И еще он должен носить специальные чулки. Меня уверяют, что Марио в хороших руках. «Валле Джулия» – одна из лучших клиник Рима, а о докторе Морикке много хороших отзывов. Надо молиться, чтобы Марио поскорее поправился.