До свидания, Валерий Васильевич!

— Узнаете? — Хозяин кабинета указывает на грузную тетеньку со сложносочиненной прической на голове. В руках тетенька несет указку и пузатую колбу. — Марина Владимировна больше не федеральный инспектор. Теперь она торопится в школу, на урок, у нее сегодня новая тема — кислоты… А вот видите, кто позади нее? — Человек-пряник показывает в направлении молодого человека в строгих очках. — Да-да, это Денис Владиславович, наш бывший вице, собственной персоной. Тоже идет в школу, у него с утра история — сначала в восьмом «А», потом в восьмом «Б»… Видите, конспекты листает на ходу? Не успел вовремя подготовиться, ну бывает с непривычки. Ничего страшного, сейчас он устроит деткам контрольную по древнему Риму, и они ничего и не заметят…

Чем больше вглядывается Александр Соломонович в уличный поток, тем больше находит в нем знакомых лиц. Вот деловитая Наиля Булатовна, по первой специальности инженер-физик, спортивно-туристическим шагом идет на завод. Вот седовласый Владимир Васильевич несет под мышкой новенький пропеллер — он возвращается из облдумы обратно к своим авиационным двигателям. Вот опытная Светлана Владимировна — больше не культурминистр, а хормейстер академического хора, торопится на спевку. Вот Сан Саныч, бывший сельхозминистр, теперь спешит на завод землеройных машин — там он снова помощник токаря…

— Сами видите, Александр Соломонович, — говорит за его спиной хозяин кабинета, — все в порядке, вы не одиноки. Вы — как все, как коллектив. У вас даже отчасти привилегированное положение, потому что вы…

Человек-пряник не успевает закончить фразу. На улице за окном вдруг становится ОЧЕНЬ шумно. Откуда-то сбоку стремительно наползает облако бензинового перегара, а затем по проезжей части проносится какая-то неуклюжая металлическая конструкция на колесах. Из-за большой скорости и густого бензинового облака, которое окутывает и агрегат, и его водителя, толком нельзя рассмотреть ни того, ни другого.

— Ах ты, господи! — вздыхает хозяин кабинета. — Валерий Васильевич наконец-то вспомнил, как заводить самоходную сенокосилку. Но, кажется, он пока не вспомнил, как у нее регулировать скорость и где там тормоз. Вот бедолага!

Дымное облако исчезает из поля зрения. В отдалении слышатся глухие звуки удара, скрежет металла, звон разбитого стекла и неразборчивые многоголосые мужские крики, женские визги, лай собак и кошачьи вопли.

— О! — восклицает человек-пряник. — Александр Соломонович, поздравляю, вам только что очень повезло: похоже, свои бюджетные долги перед родной областью вы отработаете по своей адвокатской специальности. Гражданское право еще не забыли? А уголовное? Чувствую, сейчас пригодятся и то, и другое.

Вместо эпилога. ЗЛОУМЫШЛЕННИК

(совсем не по Чехову)

Перед дознавателем стоит задержанный — высокий, неряшливого вида парень лет двадцати пяти, одетый в линялые джинсы, мятую, словно кем-то пережеванную, футболку и стоптанные сланцы на босу ногу. На вытянутой небритой физиономии парня застыло выражение тоскливого недоумения: словно он вовсе не понимает, как здесь вообще оказался и что от него тут, собственно говоря, хотят.

— Докатился, Григорьев, — грозит ему пальцем дознаватель. — Сам виноват. Никто за язык тебя не тянул. Теперь уж посидишь.

Дознавателю лет сорок. Он лыс, усат, выражение лица кислое. На стене его кабинета, над головой, висит довольно новый, но уже порядочно засиженный мухами портрет вечного губернатора Валерия Васильевича. Рядом, за потемневшим от времени стеклом, — факсимиле принятого в далеком феврале 2014 года Закона депутата Госдумы Яровозной об уголовной ответственности за фальсификацию истории родного края. Статья предусматривает наказание до пяти лет заключения.

— Вы бы отпустили меня, гражданин начальник, а? — уныло бубнит задержанный. — Рыба она и есть рыба: у всех плавники, хвост, жабры. Ну чаво такого я с ней сделал? Я ведь ее даже не ловил…

— Чаво-чаво? — хмуро передразнивает дознаватель. — Ничаво! Ты, Денис Григорьев, хуже, чем браконьер: ты у нас фальсификатор истории! Расскажи, как додумался на герб губернский посягнуть?

— Да я это… не посягал, — вяло отбивается Григорьев, — пальцем не тронул. Просто, это, однажды за пивом сказал мужикам, что ошибочка в гербе вышла. Стерлядь-то у нас уж, почитай, лет сто в Волге не водится. Окунишки — те еще плавают, ершик какой-нибудь — тоже бывает, иной раз и шилишпер забредет по дурочке… У нас в народе жереха зовут шилишпером, значит.

— Для чего ты мне про шилишпера рассказываешь? — сердится дознаватель. — Издеваешься? Бдительность усыпляешь? Зря! Органы не проведешь! Вот у меня показания сотрудника пивного бара «Золотая пена», что на улице Советской, И. С. Акинфеева. Согласно этим показаниям, гражданин Акинфеев, обслуживая клиентов бара, слышал, как гражданин Григорьев, то есть ты, заведомо ложно измышлял, словесно искажая герб губернии…

— Не измышлял я, гражданин начальник, — ноет задержанный. — На фига мне это надо? Сами кого угодно спросите, каждый рыбак в губернии знает, что нет тут стерляди, нет, ну хоть зарежься!