До тебя

— Я прослежу за ним. Идите с Иришей, хоть погуляйте. Молодые девчонки ведь. Вам веселиться бы и развлекаться вовсю.

— Спасибо, мамочка, — вновь чувствую, как подступают непрошенные слёзы. Когда мама уходит вслед за Максом, поспешно собираемся. Целую папу на прощанье, пообещав написать, когда доберусь до дома.

«Даже посреди ночи, пап».

Выходим с Иринкой в морозный декабрьский вечер. В свете фонарей медленно падающий хлопьями снег кажется чем-то феерически волшебным.

Иринка поворачивается ко мне и спрашивает серьёзно:

— Ну? Что происходит? Я так понимаю, тусить мы сегодня не будем.

Киваю молча.

Да, родная. Мне нужно с тобой поговорить. Очень…

Глава 47. Идти на свет

Через час с небольшим мы у меня дома. Дорожный чемодан Иринки ядрёного цвета фуксии пристроен в комнате Макса.

Хлопочу на кухне, заваривая чай.

— Да сядь уже, я тебя умоляю. На хрен этот чай. У меня и так после визита к твоим живот, как барабан, честное слово, — похлопывает себя по плоскому пузику.

Вздохнув, сажусь.

— В чём дело? Не томи.

— Так сразу и не расскажешь.

— Скажи мне одно. Ты кого-то убила?

— Что? Нет, конечно!

— Тогда не вижу никаких проблем. Поэтому хватит ходить вокруг да о…

— Я беременна.

Иринка фыркает.

— Хах! Очень смешно! От кого? От святого духа?

— Отец ребенка — Литвинов.

Её челюсть падает. Молчит добрых тридцать секунд, пялится на меня неверяще.

— Литвинов… это который… Лёша?

Киваю. Опять пялится.

— Ты не шутишь.

Мотаю головой из стороны в сторону. Какие уж тут могут быть шутки?

— Блин, Алёхина! Как это вышло вообще? Литвинов? Какого хрена?

Встаёт. Начинает ходить по кухне, эмоционально размахивая руками.

— Я люблю его, — мне опять хочется плакать.

Резко садится. Смотрит на меня с выражением полного шока на лице.

— У тебя выпить есть? Желательно, что-нибудь покрепче. Это какой-то сюр!

Наливаю ей коньяк, из холодильника достаю нарезанный лимон с сахаром.

— Извини. Только так.

Выпивает молча.

— Твою мать… Он знает?

— Нет. И я не уверена, что хочу, чтобы он знал.

— На что ты намекаешь, Алёхина? — недобро прищуривается. — Как это? Собираешься родить от него ребёнка и промолчать об этом? Как бы так, между прочим?

— Я… я не уверена, что собираюсь… ну ты поняла, — не могу сказать это вслух.

Вцепившись руками в волосы, проводит ими вниз по лицу.

— Ты серьёзно?

— Я не знаю.

Отворачивается резко, уставившись в стену. Когда она вновь смотрит на меня, я вижу в её глазах горечь… и боль.

— Мне тридцать три, — говорит резко. — У меня было столько неудачных романов, что пальцев на руках не хватит сосчитать, — красноречиво растопыривает ладонь перед моим лицом. — Я была замужем за человеком, которого не любила и который был мне просто другом. Зачем? Ради спокойствия. Я хотела семью. У меня было… два выкидыша и одна внематочная. Возможно… возможно, я никогда не смогу стать матерью!.. Я бы всё на свете отдала за то, чтобы держать на руках своего собственного ребенка. Понимаешь? — утирает выступающие в уголках глаз слёзы кончиками пальцев.

Я сама чуть не плачу.

— Ириш…

Опять отворачивается. Знаю, ей меньше всего на свете нужна моя жалость. Резко вскидывает взгляд.

— Когда я вижу твоего Макса, я… завидую тебе. Понимаешь? Завидую. Одно время я даже не могла общаться с тобой из-за этого.

Изумленно смотрю на неё. Так вот, что это было тогда?

— И ты говоришь мне сейчас, что «не собираешься»⁉ Это полный треш. Полный.

Придвигаюсь ближе, обнимаю её. Руки дрожат.

— Прости… Прости меня. Просто я очень боюсь, понимаешь?

Гладит мои плечи.

— Алёнка, ты — счастливейшая из женщин. И ты — просто дура, что этого не видишь. Как можно бояться? Ты не одна. У тебя такие замечательные родители. У тебя — я, в конце концов.

Выворачивается из моих объятий. По взгляду сразу вижу: задумала что-то.

— Так! Я поняла. Это чёртов токсикоз. Плюс, день рождения — это всегда кризис. Тёмное время года. Ретроградный меркурий, блин! Венера в пятом доме!

Смеюсь. Какой-какой меркурий?

— Я знаю, что делать! — в глазах решительность. — Тебе нужно сменить обстановку, раз, — выстреливает в меня большим пальцем левой руки. — Два! Полностью изолироваться от ненужных контактов, — указательный. — Три! Выспаться, начать хорошо питаться, гулять на свежем воздухе. Короче, прийти в себя. Тогда ты сможешь ясно мыслить, — осуждающе качает головой. — Собирай вещи, Алёхина! Поедем тебя лечить!

Куда?…

Глава 48. Ромашки в декабре

Иринка везёт меня на свою малую родину. В тот самый пгт, где она родилась и провела большую часть жизни.

Мой телефон выключен со вчерашнего дня. Как ушла из дома с батарей на двадцать процентов, так больше и не заряжала это своё средство связи с внешним миром.

С одной стороны, я боюсь, что Литвинов не позвонит. Ведь он может быть на меня обижен за те несправедливые слова, сказанные в пылу ссоры. Или вдруг он забудет про мой день рождения. Хотя с чего ради он должен про него помнить? Последние одиннадцать лет мы не поздравляли друг друга и даже не общались.

А с другой стороны, боюсь, что он всё-таки позвонит. Потому что не знаю, что ему сказать.