До тебя

Подхожу к мужу, заглядываю в голубые глаза своей Машеньки, один в один цветом, как у её отца. Вздыхаю, обнимая их обоих. Надену белые кеды, чёрт с ними — с туфлями.

Лёша кладёт свободную руку мне на плечи, что-то успокаивающе бормоча в макушку.

— Расслабься. Может быть тебе помочь, м-м? — отстраняется и заглядывает в моё лицо, поигрывая бровями.

— Уже помог! — указываю на свой порядком округлившийся животик. Я сейчас на шестом месяце беременности нашим сыном.

Звонок в дверь. Бабушка пришла. Она посидит с Машей, пока мы с Литвиновым будем «тусить». Макс учит её новым словам. В лексиконе моей мамы уже есть «кринж» и «вайбово». Правда, она их всё время путает, чем крайне веселит своего внука.

— Где моя булочка? — бабушка просто обожает Машу. Она пропустила то время, когда Макс был маленьким, так как мы жили тогда далеко — в Питере.

Маша тянет к ней свои пухленькие ручки. Литвинов опускает её на пол.

— Давай сама. Иди, иди, — подталкивает слегка.

Наша с ним дочь обожает ездить на руках. Макс называет её «королевой».

Маша шлёпает босыми ножками по направлению к бабушке. Та тут же подхватывает её на руки.

— Опять босая! — укоризненно смотрит на горе-родителей этого ребёнка.

— Мам… — вздыхаю устало. — Пусть закаляется. Скоро в детский сад. Как начнёт болеть. А у нас грудничок, ну. Сама понимаешь же.

— Эти ваши «прогрессивные» методы я отказываюсь понимать. Удумали тут… — Машенька цепляет крестик, висящий на маминой шее, и та отвлекается, не заканчивая фразу.

— Марина Васильевна, ну, мы пошли?… — Литвинов, придерживая меня за талию, незаметно подталкивает нас к выходу.

— Идите, конечно. А Макс где?

— Он Барни выгуливает. Вы не волнуйтесь. Ключи у него есть. Сам откроет.

Мама с Машей на руках направляется куда-то вглубь дома, не прощаясь. Это чтобы дочка не видела, как мы уходим. Она до сих пор расстраивается. Помнится, однажды, вцепилась в проём двери, истошно вопя. Выглядело это жутковато, ну а крик стоял такой, будто убивают. Бабушке пришлось отдирать Машу от косяка буквально силком. Поэтому мы стараемся всегда уходить незаметно, по-тихому. Как шпионы.

Выруливаем из нашего ЖК. Лёша размеренно ведёт машину. Я переключаю радио с одной волны на другую, параллельно внося завершающие штрихи в свой мэйкап.

— Стой!

Литвинов ошарашенно на меня смотрит.

— Там Макс. Останови где-нибудь здесь, — кручу головой, пытаясь разглядеть удаляющуюся от нас фигурку сына.

Лёша притормаживает у обочины. Выхожу из машины, муж — за мной.

— Не беги так. Сейчас наберу его, — достаёт мобильный.

Дозвонившись, просит Макса ждать на месте. Тот оглядывается в поисках нас и, заметив, застывает. Расправляет плечи, как будто хочет прикрыть собой кого-то. Он не один?

Подойдя ближе, замираем с Литвиновым, ошеломленные. Рядом с Максом стоит… Иванка. Растрёпанные волосы упрятаны под розовую кепку с эмблемой корейской поп-группы. Молчу, предоставляя мужу право самому разобраться в этой странной ситуации. Это его дочь, в конце концов.

— Что ты здесь делаешь? — голос Литвинова строг и холоден.

Он на допросе что ли? Иванка молчит, потупив взгляд. Наклоняюсь к ней, присесть на корточки не позволяет живот.

— Милая, мама знает, что ты здесь?

Мотает головой, по-прежнему не произнося ни слова. Озабоченно смотрю на Лёшу. Мол, звони. Понимает меня с полуслова. Отходит в сторону, на ходу набирая номер.

— Мам! Мы ничего такого не делали, — Макс бросается защищать свою подружку. — Мам… — сбивчиво шепчет, оглядываясь на Литвинова, слышит ли. — Пусть она у нас останется сегодня. Мам… очень надо, — умоляюще сводит брови.

Ничего не понимаю. Но по взгляду сына мне ясно: ему нужна моя помощь прямо сейчас. После минутных колебаний решаюсь.

— Так. Завтра утром поговорим. Поняли меня? Расскажете мне всё, без утайки. Договорились?

Кивают, как два заведенных китайских болванчика.

Вздохнув, иду «окучивать» Лёшу. Он говорит с Олесей. Начало разговора я не слышала, но по обрывкам фраз понимаю, что она не в курсе, где её дочь. Делаю Литвинову знак пальцами.

— Подожди минуту, — говорит в трубку. Отключая звук динамика, смотрит на меня раздражённо.

— Лёша. Лёшенька. Давай потом, а? Мы уже опаздываем. Пусть Ваня у нас заночует. Завтра поговорим спокойно, всё выясним. Ну куда мы её сейчас такую отпустим? Ну? — складываю руки у груди в молитвенном жесте. — Ну, поверь мне, так надо сейчас.

Принимает решение мгновенно.

— Да? — рявкает в трубку. — Иванка у нас. Нет, — выслушивает, по всей видимости, эмоциональный ответ бывшей жены. — Так получилось. Завтра её привезу. Сейчас занят. Всё. До связи.

Довозим детей до дома вместе со скачущим, как энерджайзер, Барни.

И-и дубль два. Мы едем на встречу выпускников. Синхронно молчим, переваривая случившееся.

— Что скажешь, если Ваня переедет к нам? — спрашивает муж.

Удивлённо смотрю на него.

— Я понимаю. Это всё так невовремя, — трёт висок. — Олеся нашла себе кого-то. И Ваня сейчас практически без присмотра. Сегодня она ушла из дома, а мать даже не заметила.