До тебя (СИ)

На мой вопрос, почему такая прелесть сдаётся, Зотов отвечает, что у хозяев поменялись планы на будущее. В связи с беременностью и рождением ребёнка они перебрались в более просторное жильё. Никакого подвоха.

Видя в моих глазах согласие, Тимофей жестом фокусника достаёт из портфеля договор аренды и чёрной капиллярной ручкой вносит в него мои данные. Со стороны арендодателя договор уже заполнен и подписан. Некая Ермолаева О. В. Ни о чём мне не говорит.

Зотов отдаёт мне мой экземпляр договора и связку новеньких ключей. Я чуть ли не пищу от переполняющей меня радости.

Чувство душевного подъёма, поселившееся во мне со встречи выпускников, разрастается буйным цветом.

Ещё через день начинаю операцию «Переезд». Папа ворчит, конечно. Что это я ещё удумала, ведь меня никто не гонит. И вообще, они с мамой внука хотят понянчить. Сходимся на том, что Макс некоторое время поживёт у них, пока я толком не обустроюсь на новой квартире.

Через два дня все мои немногочисленные вещи, привезённые из Питера, разложены и расставлены по местам. Закуплена новая посуда, бытовая химия и прочие необходимые принадлежности. Я затарила холодильник продуктами снизу доверху, а также заказала пошив новых портьер. В ближайшем к дому цветочном приобрела пару растений в горшках. В-общем, сделала всё, чтобы привнести уют в наше новое с Максом жилище.

В квартире две спальни примерно одинакового размера, просторная кухня-гостиная, раздельный санузел, и практичная кладовка-гардеробная. Сказать, что я довольна — ничего не сказать.

Я размещаю своё резюме на нескольких популярных ресурсах по трудоустройству, а также просматриваю соответствующие объявления от работодателей. На следующей неделе у меня уже назначено несколько собеседований. А пока я еду… в ЗАГС.

Решение вернуть добрачную фамилию пришло ко мне внезапно. Обнулять, так обнулять. Закрыв все необходимые бюрократические вопросы, возвращаюсь домой. Решаю выйти на пару остановок раньше, чтобы прогуляться, а заодно зайти в магазин.

Поздоровавшись с консьержем — приятным на вид мужчиной пенсионного возраста, поднимаюсь на свой четвёртый этаж. Отпираю дверь и офигеваю.

Мои ноги оказываются почти по щиколотку в воде, которая течёт из ванной комнаты, расположенной сразу у входа. Не снимая обуви, несусь к месту предполагаемой аварии. Как могу, перекрываю краны и скидываю на пол всевозможные тряпки и полотенца, чтобы лишняя жидкость впиталась. Утерев пот со лба ладонью, судорожно вспоминаю, куда подевала контакты управляющей компании и аварийных служб, оставленные Зотовым. На кухне? В моей спальне?

Нахожу памятку и дрожащими пальцами набираю номер управляйки. Ситуация крайне неприятная.

Дозваниваюсь с третьего раза. Девушка с приятным мелодичным голосом просит меня представиться и назвать адрес. Адрес? Выбегаю на лестничную площадку, чтобы уточнить номер квартиры. Мне пока ни к чему было его запоминать.

Слесаря обещают прислать в ближайшее время. Также я прошу сообщить о случившемся собственнику, так как телефон Ермолаевой О. В., указанный в договоре аренды, в данный момент недоступен.

Звонок в дверь следует через тридцать минут. Сантехник? Наконец-то! Шлепая босыми ногами по мокрому ламинату, бегу открывать. Видок у меня сейчас ещё тот. Волосы кое-как собраны в пучок на макушке, чтоб не мешали. Одежда намокла. Кремовый топ пестрит важными пятнами и, как я подозреваю, просвечивает. Узкая юбка-карандаш закатана до середины бедра, чтобы удобнее было вытирать полы. Запыхавшись, открываю дверь, не спросив «кто». На пороге стоит Литвинов.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю вполне разумное.

Обводит меня пристальным взглядом с ног до головы.

— И тебе привет, — отвечает спокойно. — Мне позвонили из управляющей компании, сказали, что произошла авария и нужно срочно приехать. Мой номер указан для связи в экстренных случаях.

— Ты что-то путаешь. Квартира принадлежит Ермолаевой О. В. Я видела документы.

— Ну да, — усмехается. — Ермолаева Ольга Викторовна. В девичестве Литвинова. Ты с ней даже знакома.

— Оля? Твоя сестра Оля?

— Другой у меня нет. Войти позволишь?

— А-а, да. Заходи, конечно. Можешь не разуваться, — предлагаю из вежливости.

Литвинов заходит, и за пару секунд оценив обстановку, снимает пиджак. Закатав рукава кипельно-белой рубашки, садится на банкетку и начинает расшнуровывать свои дорогие итальянские туфли. Это тебе явно не Йошкар-Олинская обувная фабрика. Стягивает носки и, скатав их трубочкой, засовывает в ботинки. Встаёт:

— Ну где? Показывай.

— Что — где? — всё ещё не могу понять, что он собирается делать.

— Авария где? Не тупи, Алёна, — раздражённым голосом.

Да господи боже, куда деваться. Корчу рожицу, едва отвернувшись от него.

В ванной Литвинов минуту возится у трубы, после чего уверенным шагом, как будто знает что и где здесь лежит, идёт в кладовку.

На антрессолях находится ящик с инструментами. Достаёт гаечный ключ и какие-то чёрные резинки. Возится ещё минут двадцать в ванной, после чего открывает краны и зовет:

— Проверяй.

— Что это было?