До тебя

И, скорее всего, она брала эти снимки с собой во Францию, вместе с книгой.

Я покачал головой, мои ноги онемели, словно я поставил их в ведро с цементом.

Она берегла наши фотографии, как и я. Я улыбнулся. У меня было такое чувство, словно я только что выиграл в лотерее.

А потом это невесомое чувство «словно-ты-на-цыпочках-идешь-по-полю-гребаных-тюльпанов» разбилось вдребезги, когда я вдруг заметил на ее туалетном столике черный кружевной бюстгальтер. Щекочущее ощущение в области сердца, как будто кто-то катался по нему на роликах, сместилось ниже, и теперь мне хотелось вылететь отсюда и немедленно разыскать Тэйт.

Моя челюсть дернулась, и я чуть не откусил себе язык, чтобы приструнить член.

Так, так, так… Тэйт носит кружевное белье.

Образ ее стройного тела в черном кружеве захватил мой разум, а потом я моргнул.

Стоп.

Меня осенило.

Тэйт носит кружевное белье.

Тэйт. Носит. Гребаное. Кружевное. Белье!

Но для чего, черт возьми? И для кого?

Я резко провел рукой по волосам. На лбу выступили капли пота.

К черту все.

Пусть папа подарит ей деньги. Разве не это хочет получить любой подросток на день рождения?

Я убрал книгу обратно в ящик и, спустившись по лестнице, вышел из дома через переднюю дверь.

Я даже не помню, как доехал до школы.

Все, что я видел перед собой, – это образ Тэйт, надевающей кружевное белье для какого-то недоноска с маленьким членом.

* * *

Утренние занятия прошли как в тумане. В основном я просто сидел со скрещенными на груди руками и пялился в парту, игнорируя все, что происходило вокруг. К четвертому уроку я готов был держаться за стол, стул и за все что угодно, лишь бы только не вскочить с места, не ворваться к Тэйт на французский и не затеять ссору.

Учителя меня не вызывали, а значит, я мог не беспокоиться о том, что не слушаю их. Мои оценки были хорошими, к тому же когда мне задавали какой-то вопрос, я грубил, поэтому в итоге со мной от греха подальше просто перестали вступать в диалог.

Когда пришло время ланча, я не спешил в столовую.

Я знал, что Тэйт будет там, и мне не хотелось сидеть и смотреть, как она пытается игнорировать меня, и отвечать ей тем же. Потому что на самом деле я мечтал о том, чтобы она была рядом со мной.

– Татум Брандт!

Какого?..

Я застыл на месте, услышав, как кто-то громко выкрикнул ее имя.

Я успел заметить Сэма и его друга Гуннера за нашим обычным столиком и как раз взял сэндвич и напиток, когда вдруг раздался этот крик.

Мой взгляд сфокусировался на Мэдоке – он стоял спиной ко мне на коленях в центре столовой!

– Пожалуйста, ответь мне, пойдешь ли ты со мной на Осенний бал?! – завопил он, и, проследив за его взглядом, я сжал кулак, нечаянно раздавив сэндвич, который держал в руке.

Чеееерт.

Тэйт с очень удивленным видом повернулась, ее плечи были напряжены, она избегала взглядов окружающих, как будто была скорее раздражена, чем смущена.

Тэйт Мэдока на дух не переносила.

Ох, какого же черта он вытворяет?

В набитой народом столовой воцарилась тишина.

Мэдок, не вставая с колен, подполз к Тэйт и взял ее за руку.

Вокруг послышались смешки. Мой мозг отдавал противоречивые сигналы телу.

Вперед! Он ее домогается. Он всегда о ней тайно мечтал.

Нет, стой на месте. Он же твой друг. Он так не поступит.

– Пожалуйста, пожалуйста! Не отказывай. Ты мне нужна! – взревел Мэдок, обращаясь скорее к публике, нежели к Тэйт, и зал взорвался хохотом и одобрительными возгласами. – Пожалуйста, давай договоримся. Прости меня за все! – продолжал вопить он, а Тэйт смотрела на него широко распахнутыми глазами. На ее лице выступили красные пятна. У нее был такой вид, как будто ей стало дурно.

А еще она была взбешена.

Она пробормотала ему что-то, чего я не расслышал, а Мэдок снова закричал:

– Но ребенку нужен отец!

КАКОГО. ХРЕНА?

У меня внутри словно что-то оборвалось, а перед глазами все погрузилось в багрянец.

У Тэйт вытянулось лицо, а толпа взревела, довольная представлением Мэдока.

Ее губы едва заметно зашевелились.

Что она ему говорит?

Он, судя по всему, был чертовски доволен ответом, потому что тут же встал, схватил ее в объятия, поднял и закружил к восторгу публики.

Все свистели и аплодировали, а я не глядя швырнул свой ланч в корзину для мусора.

Она согласилась?

Я развернулся и вышел из столовой еще до того, как Мэдок поставил ее на пол.

Глава 25

– Проклятье! – взвыл Мэдок, схватившись рукой за лицо и налетев спиной на шкафчики.

У нас был урок физкультуры, и я даже не стал ждать, пока он меня увидит – просто подбежал и врезал ему прямо в глаз.

Одноклассники поспешили убраться из раздевалки, а я перешагнул через лавку и сел перед своим лучшим другом, который медленно сполз на пол.

Упер локти в колени и, глядя на него, сказал: