До Тревора (ЛП)

— Какого черта ты здесь делаешь? — рычит Тревор, подводя нас к комоду, все еще крепко прижимая меня к своей груди. Он вытаскивает из ящика рубашку, разворачивается, ставит меня на ноги и одевает мне рубашку через голову. — Ты в порядке? — ладонями он обхватывает мое лицо, смотря мне в глаза. Когда я вижу обеспокоенное выражение на его лице, я отступаю на шаг назад. Мой желудок скручивает, когда он в отчаянии тянется ко мне, но я делаю еще один шаг назад, потом еще один, пока не достигаю двери спальни, жестом приглашая его выйти. Тревор смотрит на кровать, потом на меня. Моя кровь, которая до этого просто медленно булькала, начинает закипать. Я собираюсь убить эту чокнутую суку. Я смотрю в ее сторону и вижу, что она наблюдает за нами, ничего не говоря. Я не хочу больше смотреть на нее, пока Тревор не выйдет из комнаты. Он подходит ко мне, низко опустив голову. Пытается дотронуться до меня, но я качаю головой, все мое тело гудит от гнева. Когда он наконец-то выходит за дверь, я закрываю и запираю ее за ним. Я оборачиваюсь и вижу, что Джен пристально смотрит на меня, ее губы шевелятся, но она ничего не говорит. Я иду к ней. Ее глаза следят за мной, и чем ближе я подхожу, тем шире они становятся.

— Так значит, ты думала, что придешь сюда, привяжешь себя, а когда Тревор вернется домой, увидит тебя в постели и затрахает до потери сознания? — спрашиваю я, глядя на узлы на ее лодыжках, подозревая, что кто-то другой, должно быть, связал ее, потому что ее руки связаны таким же образом, и так же крепко.

— Что ты здесь делаешь? — шепчет она, глядя на дверь. Я думаю, что она в шоке или что-то в этом роде. Эта девушка никогда не может закрыть свой рот, и теперь не может даже сформировать несколько слов.

— Не делай вид, что как будто не знаешь, что я здесь живу.

— Тебя не должно было быть здесь. — От гнева в ее голосе мои брови взлетают вверх.

— Я не должна была возвращаться в свой собственный дом?

— Он даже не хочет тебя! — кричит Джен, ее тело мечется по кровати.

— Ты ведь знаешь, что мы собираемся пожениться? — Я скрещиваю руки на груди, глядя на нее сверху вниз.

— Он вернется ко мне.

— Вау, ты совсем спятила!

— А как, по-твоему, я смогла привязать себя? — Она перестает дергаться и ухмыляется. Я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться над тем, какая она глупая. Теперь, когда я думаю об этом, если бы я повезла Кару и вернулась домой позже, ее план мог бы сработать. И эта мысль выводит меня из себя еще больше.

— Для человека, у которого так много сталкерских наклонностей, ты многого не знаешь, — сказала я, осматривая комнату и замечая ее сумочку на комоде.

— Я не ст-сталкер, — бормочет она, оглядываясь вокруг, дергая себя за запястье и пытаясь освободиться.

— Правда, ты уверена? Потому что я почти уверена, что это именно то, что делает сталкер. — Я открываю ее сумочку, нахожу телефон и просматриваю сообщения. Найдя именно то, что нужно, я нажимаю кнопку вызова.

— Что ты делаешь с моим телефоном? — кричит Джен. Я беру покрывало с края кровати и набрасываю на нее, напоминая себе сжечь все постельное белье, когда она уйдет.

— Здравствуйте, мистер Карлсон. Джен здесь, у Тревора дома, и ей нужно, чтобы вы приехали и забрали ее. О, и если она вернется снова, я предъявлю обвинение во взломе и проникновении.

— Ты чертова сука! Что, нахрен, с тобой не так? Ты сумасшедшая? — заорала сучка, дергаясь сильнее, чем раньше. Я знала, что ей не понравится, она всегда была папиной дочкой. Кроме того, ее папочка платит за школу и все остальное, что ей нужно, поэтому его гнев влияет на ее банковский счет.

— Я собираюсь сказать это в последний раз, Джен. Тревор — мой, и если ты продолжишь делать подобные вещи, я превращу твою жизнь в ад.

— Я собираюсь сказать всем в городе, чтобы они перестали приходить в твой магазин, и ты лишишься бизнеса! — вопит она.

— Ты можешь это сделать, и я уверена, что кто-то из твоих приспешников послушается, но это не изменит того факта, что Тревор — мой.

— Он вернется. Они все возвращаются, в конце концов, — сказала эта сумасшедшая, заставляя мой гнев взлететь до небес. Я оглядываюсь и вижу на комоде ножницы, которыми сегодня утром срезала бирку на блузке.

— А что ты думаешь о девушках с челкой? — спрашиваю я, оглядывая ее.

— Что?

— Ну, знаешь, челка, — я делаю режущее движение пальцами вдоль лба.

— Никто не носит челку, — закатывает глаза Джен.

— Ты всегда была законодательницей моды, правда, Джен?

— Ты выжила из ума? Ты хочешь поговорить о прическах и одежде? Развяжи меня, нахрен! — визжит она. Я беру ножницы со стола и иду к кровати. Джен широко раскрывает глаза, смотрит на меня, потом на ножницы в моей руке. — Послушай, мне очень жаль, ладно? Пожалуйста, не убивай меня. — Я не могу сдержать злую улыбку, ее глаза становятся огромными, и я подношу ножницы ближе к ней, говоря очень тихо.

— Ты захочешь лежать очень тихо, Джен. Ты же не хочешь, чтобы я сделала тебе кривую челку или порезала тебя, правда? — спрашиваю я, схватив большой клок волос с ее головы.

— Не смей, — рычит она, но не двигается.