До включения (Сверхмир)

— Раскрывать тайны своих родственниц не буду. Это бесполезно. Тебе сотрут память, после её сканирования. А вот угрозу я оставлю: если родственнички сунутся ко мне, я уничтожу всех. Но периодически я буду покидать свою пещеру, если мне будут давать опасные задания, чтобы развеять скуку. Если же нет, то мне придётся выйти и лично искать место для веселья. Так что их выбор: дать мне задание или ждать удара.

Ну, логично. Слишком много тайн. А скука такого существа… опасна.

— Всё, прощай, человек, не способный любить.

— И тебе удачи, Никита, — просипел я губами и отключился.

* * *

Кубышку с этой памятью чип-111 вскрыл только после того, как достиг пятого уровня магии.

Сейчас я точно знаю, что за своих детей я пожертвовал бы всем человечеством.

Как молод и глуп я был.

Эх, потом меня сканировали и опрашивали во сне, но этого восстановить не удалось.

* * *

Я очнулся в палате. Капельница в руке…

Что с моей рукой? Такая морщинистая.

Так, я попытался вспомнить, что собственно со мной произошло.

Я проводил Фестиваль, работал, ушёл домой…

Утро, падение птиц, тёмные коридоры, реактор…

Кома или излучение? Плевать…

Надеюсь, что гражданской жене повезет, и я оставлю наследников.

Неожиданно передо мной появилось встревоженное лицо врача. Мужчина что-то говорил, но в ушах стоял звон.

Он посветил мне в глаза, затем я закрыл глаза и отключился.

* * *

Не знаю сколько, но я приходил в сознание на короткие промежутки времени. В ушах стояла тишина или звон.

Но со временем я услышал звуки и даже слова.

— Генерал, вы слышите меня? Я доктор Зайцев. Если да, то моргните два раза, — прозвучал не особо молодой голос. Но я уже слышал его, я подозревал этого мужчину в передаче данных. Но виновной оказалась медсестра. Он из «Белозёрска-93».

Я моргнул раз, кое-как смог снова открыть глаза, затем повторил действие.

— Генерал, это успех. Подождите, я сообщу руководству, — он что-то набрал на ПТ и поднёс его к уху. — Да, генерал Иванов очнулся. Да, и Вас поздравляю…

Я снова заснул.

В следующий раз была ночь.

В палате стоял двое в чёрной одежде и со скрытыми лицами: мелкая и её муж.

— Я не мелкая!

— Дорогая, не обращай внимания, тебя же это раньше не волновало, пока это не говорили дети.

— Вождь, но он же специально!

— У него путаное сознание после катастрофы

— Я знаю, что нет. Но раз уж ты просишь, то прощаю.

— К делу. Ярополк Викторович Карпов мёртв, это официальная информация выйдет завтра.

Ясно. Я бы сам попросил о таком. Увидев мои руки, уже многое понятно.

— Это твоё решение, — сказала Судья. — В благодарность за твой поступок, а так же за исследование, которое позволило двум самовосстанавливающимся забеременеть, мы это выполнили.

— Да, теперь ты трижды высший офицер, но один из них умер. Это странно, особенно тем, что в учебном корпусе не должно было быть кого-то такого высокого ранга. Только Адмиралы Космофлота из лётных частей и офицерского штабного состава, — проговорил сказочным баритоном мужчина в чёрном.

— Твоё тело восстановилось, а вот разум пытается спрятаться. Когда мы тебя опрашивали в первый раз, ты даже разбил зеркало со смехом.

— Ну, там больше была реакция на слова моей жены, о том, что Мигрень должна знать о том, что ты жив. Но ты треснул зеркалом о тумбу и чётко выразил позицию.

Да, Ярополк Карпов мёртв для всех. Интуиция говорит, что так должно быть. А может быть, я просто психую из-за старения. Какая причина?

— Я уже говорил, реактор выделил при реакции сквозь защитное поле частицы, которые пока не опознаны, это привело к тому, что твоё тело постарело на 25–35 лет. В основном голова и руки. В теории пластическая операция могла бы многое поправить, но Адам рекомендовал этого не делать, так как эффект может пойти в распространение по всему телу.

— Яс-но, — сказал я и отключился.

* * *

На следующие сутки моё сознание уже так просто не ускользало.

Десять дней мне хватило, чтобы восстановить нетвёрдую, но самостоятельную походку.

Через две недели я был весьма бодрым старичком. Правда, на препаратах и с тростью.

Мне предоставили мундир, вызвали парикмахера, усадили в машину и привезли на кладбище.

Торжественно и с почётным караулом меня провожали здесь, после какой-то церемонии в другом месте.

С момента трагедии в «Белозёрске-89» прошло двадцать семь дней. А я думал, что лет сорок.

Когда я вышел, то ко мне подскочил молодой офицер и отдал честь. После чего сказал:

— Товарищ генерал, я капитан Лёвин, меня отправили для сопровождения Вас на данном мероприятии. В случае чего, я должен выполнить почти любое Ваше пожелание.

Неприятного сопровождающего выбрали. Улыбчивый рыжий хлыщ в новеньком мундире и выше меня на полголовы. Лучше бы девушку приставили, на неё хотя бы смотреть было приятно.

Неожиданно он подошёл ко мне сбоку и попытался придержать.

— Капитан, ещё раз попытаетесь ко мне прикоснуться, и трость окажется в ближайшем ко мне отверстии, ясно? — уточнил я, отдёрнув руку.

— Так точно, соблюдать личное пространство! — ответил рыжий.

— Тогда можешь идти рядом, и в случае, если я назову человека сударем или сударыней, то постарайся его культурно от меня убрать.

— Слушаюсь!