До встречи с тобой

Не говоря больше ни слова, он встал и начал уходить. Подальше от Кэтрин и его родителей, от стола и тарелок с едой по две тысячи долларов на человека, подальше от этого сбора средств, который надоедал ему — всего того, что душило своим смехом и счастьем. Всего этого было слишком много.

Слишком много боли.

Архитектор прошел прямо через двойные двери зала и спустился в вестибюль. Оказавшись на тротуаре, он сделал свой первый глубокий вдох за весь вечер.

— Тейлор? Подожди.

Его руки начали дрожать. Он попытался убежать, но подкосились ноги. Послышались судорожные вздохи, когда он упал на четвереньки на бетон. Его окружила толпа; двое мужчин подняли его на ноги. Кэтрин направила их к ближайшей скамейке, и Тейлор позволил им оттащить себя, не в силах двигаться сам. Когда он был усажен, они ушли, но Кэтрин по-прежнему оставалась с ним до приезда скорой помощи. Беспокойство довольно хорошо виделось на ее лице. Может быть, она действительно заботится обо мне.

Хаос, охвативший его тем вечером, был не тем хаосом, которого он жаждал. Он был подключен к мониторам. Капельница стояла рядом с его кроватью и капала прямо в вены. Медсестры порхали вокруг, пока Кэтрин взбивала его подушку, и сидели рядом с ним, сплетничая об их общих друзьях, друзьях, которых он не считал настоящими.

Он хотел мороженого в середине зимы и печеные драже, которых там не было. Он упустил элемент внезапности. Пропустил изгиб ее талии, переходящая в бедра. Он скучал по этим чертовым сине-зеленым глазам, которые оставались неизменными, когда она меняла одежду. Он скучал по Джуд. Он скучал по ней, и эта боль была намного сильнее, чем та, что могло причинить его тело. Пока его разум еще функционировал, образ девушки в платье цвета фисташки и уггах будет преследовать его воспоминания, сны, все время и до самой смерти.

Вместо этого ему предложили голубое желе, как будто он должен был радоваться этому. Кэтрин произнесла:

— Я сказала им, что ты мало ел за ужином. Скорее всего, в этом причина. Они считают, в твоей крови упал сахар и предложили съесть это.

Он в гневе повернулся к ней, его голос был напряженным.

— Дело, блядь, не в сахаре. Я не диабетик. У меня болезнь Паркинсона. — Он сделал паузу, чтобы пристально посмотреть на нее. — Не думаешь, что тебе пора уходить?

— Не груби мне, Тейлор. Я пытаюсь помочь.

Он фыркнул, желая бросить что-нибудь или ударить кулаком по стене, чтобы как-то выплеснуть эту сдерживаемую агрессию. Срываться на женщине, которая была невежественна, было для него мало. Он отвернулся от нее, не желая больше видеть.

Она поняла намек… наконец-то, и ушла в кофейню дальше по улице. Как только последняя медсестра покинула палату, Тейлор уставился в окно. Палата была больше, чем предыдущая, и выходила окнами на город, а не на крышу полуразрушенного здания. Свет был выключен, за исключением маленькой лампы на стене рядом с кроватью, но он протянул руку и выключил и ее тоже. Здания снаружи были единственным источником света, который он хотел видеть. Они напоминали ему Джуд, сидящая в кресле у окна в его доме. Она часами сидела там, уставившись в окно. И он часами сидел рядом, уставившись на нее. Однажды она назвала себя сломленной. Она была маленьким ангелом с огромными крыльями. Она не была сломлена. Это мир был таким.

Его веки отяжелели, и он, сдавшись, заснул…

Потолочный свет включился, и Тейлор вздрогнув, проснулся.

— Упс, — бесцеремонно объявила Кэтрин. — Прости, — Она снова выключила свет и подошла к его кровати. — Еще даже нет десяти. Я не ожидала, что ты спишь. Я принесла тебе кофе. Когда он не ответил ей и не взял стаканчик, она положила его на больничный поднос рядом с Тейлором. — Оставлю здесь, чтобы ты мог до него дотянуться.

Он не сводил глаз с улицы, с того места, где жила Джуд, и спросил:

— Ты когда-нибудь задумывалась, что бы ты делала, если бы у тебя ничего не было?

Она залилась смехом, пока не поняла, что он говорит серьезно.

— Почему ты думаешь о таких ужасных вещах, милый? Ты должен думать только о хорошем. Таким образом, ты быстрее поправишься.

На этот раз рассмеялся Тейлор и повернулся к ней; она сидела в кресле у окна. Кетрин была прекрасна. Любой парень нашел бы ее привлекательной — внешне. Но скучной внутри. Тейлору нравился непредсказуемый характер маленькой брюнетки с большими красивыми глазами. Он предпочитал Джуд. Однако в его реальности ей не было места, поэтому он пытался обходиться теми, кто действительно хотел его.

— Ужасных? В жизни есть вещи похуже, Кэтрин, чем начинать все с чистого листа.

— Без денег. Без работы. Семьи или друзей. Это звучит ужасно.

— У тебя как раз нет работы.

— Как и у меня. В этом году я возглавляю три кампании по сбору средств. Один из которых проходит в старом театре в Сохо. Мы будем первыми, кому разрешат туда войти с тех пор, как он закрылся двадцать шесть лет назад.

— О, — выдавил он, уже незаинтересованный этим разговором. — Извини за предположение. Я думал о том, как бы ты содержала себя, если бы у твоих родителей этого не было.