До встречи в Братиславе (СИ)

Когда я спустилась в каюту чтобы одеться, Джеймс крепко спал. Я осторожно поцеловала его в щеку, чтобы не разбудить, и укрыла пледом. Надеюсь, ему снятся приятные сны. Он может быть суперсолдатом с рукой из вибраниума, а я бессмертной, но от ПТСР никто из нас не застрахован. Это то, чему даже я противостоять не могу.

Отойдя от Галифакса нам повезло, и Черный тюльпан поймала попутный ветер. Я расценила это как знак нашего успеха. Черные паруса раздувались и несли нас к холодным водам Северно ледовитого океана. В суровый край вечной мерзлоты.

Ближе к обеду, плотно закутавшись в плед и с двумя чашками кофе в руках, Джеймс поднялся ко мне на палубу.

- Долго я спал? – спросил он сонным голосом.

- Не очень – я с благодарностью приняла чашку из его рук, и сделала большой глоток обжигающей жидкости – всего несколько часов.

Здесь наверху было прохладно. По мере того, как мы приближались к северу, ветра становились суровей. Джеймс еще больше закутался в свой плед.

- Ты не замерзла?

На мне были сапоги, утеплённые штаны и объёмный вязаный свитер. Но, для столь сурового климата этого было мало.

- Нет. Я люблю холод.

Это была правда. Я всегда теплу предпочитала холод. Праздное валяние на пляже, и расслабление в теплых лучах южного солнца, не для меня. Снег, холод, лед – это для меня. Это про меня. Но, Джеймс мне не поверил. Он подошел ко мне сзади и обняв меня, укрыл своим пледом. Его тело было-таким теплым, что меня сразу бросило в жар.

- Голодная? – спросил он, целуя меня в шею.

- – Немного.

Эту ложь он не раскусил. Я не хотела есть. Из-за волнения меня подташнивало.

- Я сделаю тебе сэндвич.

Чем ближе мы подходили к Икалуите тем чаще на попадались дрейфующие айсберги. Они не были большими, но любой из них был способен потопить нас. Нужно было соблюдать осторожность. Мне и путешествия на Титанике хватило. Для меня подобные виды не было новинкой. Но, на Джеймса они произвели большое впечатление.

- До войны я никогда не покидал Нью-Йорка – произнес он восторженным голосом. Мы проходили мимо дрейфующей льдины, на которой нежился морж – командировки Гидры сложно назвать путешествиями.

Джеймс с восхищением рассматривал это могущественное животное. Сейчас в нем проснулось что-то юношеское, мальчуковое. Он был как ребенок в зоопарке. А когда мы увидели ночное сияние, Джеймс вообще потерял дар речи. Он так много прожил, так много пережил, но так мало видел. Хотя, стоит признать, что я моя первая реакция на северное сияние была такой же.

В Икалуите мы прибыли поздно ночью. Сам город был погружен в сладостную дремоту, но порт не спал. Несколько рыболовецких судов готовилось к выходу в море. Рыбаки часто выходили на охоту ночью или перед рассветом.

Я опустила паруса своей красавицы. И на прощание любовно провела пальцами по лакированному штурвалу.

- Все нормально? – спросил Джеймс с беспокойством в голосе.

- Да. О ней позаботятся – это сказал скорее себе, чем Джеймсу. Я себя уговаривала, что с ней все будет в порядке – Пойдем.

Я испытывала сентиментальные чувства по отношению к этой яхте. И дело не в моей любви к яхтам и морю в целом. Дело в том, кто ее построил. Еще одна душещипательная история из моего прошлого. Надеюсь, она в порядке. Мы давно с ней не общались. “Черный тюльпан” была ее прощальным подарком, который я сохраню. Ведь эта яхта такая же неповторима, как и ее создательница.

Нужное нам судно было пришвартовано у дальних доков. Это был средний рыболовецкий траулер. Его проектировщики присвоили ему имя – “Скорпион”. Он ничем не отличался от подобных себе траулеров, но не для меня. Я знала, что он принадлежит Тэтсуя Кондо – Стирателю. И что на нем ловят отнюдь не рыбу и не морские деликатесы. Это судно было прикрытием для более темных дел.

- Мне нужен Кондо – крикнула я на японском одному из матросов, который заносил ящики на борт.

- Я не понимаю вас – ответил он.

Японский язык один из самых сложных языков в мире. И вместо того, чтобы быть снисходительным к тем, для кого он не является родным, японцы часто ведут себя, как зазнайки.

Свиснув, я заставила его обернуться ко мне. Я бросила ему старинную монету, которую он поймал налету. Увидев монету, матрос поменялся в лице, и сразу убежал куда-то в низ трюма.

- Все нормально – сказала я, увидев озадаченное выражение лица Джеймса – все по плану.

Через несколько минут на палубу поднялся капитан траулера. Он вертел между пальцев мою монету.

- Вы знаете куда приведет вас этот билет – сказал он на английском с мягким акцентом.

- Знаю. На пир к дьяволу – ответила я.

- К дракону – поправил меня капитан и зловеще ухмыльнулся.