До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)

В этой рождественской шопинг-истерике было что-то неприятно раздражающее и утомляющее. Почему-то все было лишено радостного, праздничного обаяния. И тут Ледников вспомнил, что еще в Москве он прочитал сообщения о том, что в офисах Великобритании будто бы будет запрещено размещать рождественские украшения, ибо это может, оказывается, оскорбить работников-нехристиан. И поздравительные открытки, рассылаемые государственными учреждениями, теперь будут нейтральными по сюжету и лишены каких-либо христианско-рождественских атрибутов. Вроде бы теперь даже нельзя поздравлять с Рождеством, а следует поздравлять с каким-то праздником. То есть даже въевшееся в сознание с пеленок радостное и доброе пожелание «Merry Christmas» теперь под подозрением и того и гляди скоро будет запрещено. Как пошутил один московский приятель, так дело дойдет и до того, что синие полосы на «Юнион Джеке» поменяют на зеленые, приятные исламу. При этом сами «муслимы» никогда не откажутся от своего «Аллах акбар!». Так что англичане со своей политкорректностью, сдается, сильно рискуют. Впрочем, это их английские проблемы. А ребята они ушлые, так что пусть выкручиваются сами.

Тут на глаза Ледникову попалась вывеска Интернет-кафе, и он нырнул внутрь. Надо было пошерстить несколько российских сайтов, занимающихся расследованиями и компроматом. Среди слухов, домыслов, диких предположений и недостоверной информации там иногда можно было найти что-то, за что можно зацепиться…

Просидев за компьютером несколько часов, он выбрался наружу. Уже давно стемнело, и улица выглядела пустоватой. Ледников почувствовал, что изрядно проголодался. Он завернул в первый попавшийся паб, заказал, пока никто из изысканных друзей не видит, неправдоподобно огромный «чип энд фиш», кружку светлого лагера и почувствовал себя кем-то вроде английского футбольного болельщика. Рыба оказалась хоть куда, да и пиво тоже.

Потом он вспомнил про отключенный мобильник. Едва он его включил, телефон зазвонил. Это был Модест. Он сообщил, что сегодняшний вечер у него занят, но завтра он берет денек в счет отпуска и они могут прямо с утра отправиться на поиски могилы Керенского. Как они вчера вечером и договаривались…

А потом Ледников позвонил в Москву. Разумовская, судя по всему, была уже дома и потому разговаривала вполне сдержанно и даже ни разу не назвала его мальчуганом. Ледников сказал, что случайно встретил тут Алекса.

Анетта удивленно спросила:

– А он что – разве в Лондоне? Странно, мы договаривались с ним встретиться на днях… Чего это его туда понесло? Так срочно?

– Ты меня спрашиваешь? – засмеялся Ледников.

Анетта выдержала паузу, а потом поинтересовалась:

– Ну, и как прошла встреча?

– Какая? – невинным голосом спросил Ледников.

– С Керенским!

– Намечена на завтра.

– Понятно… Что-то ты темнишь. Ты где?

– Сейчас я в пабе. Принимаю пищу. И пью пиво.

– Только не лезь никуда, ладно? Там сегодня шуток не понимают. Можно по глупости нарваться на серьезные неприятности.

– Никаких глупостей! – пообещал Ледников.

– Ну-ну, – не поверила Разумовская и отключилась.

Ах, Алекс, Алекс! Что же, милый друг, вдруг сорвало тебя с места и понесло через моря и леса из Москвы, где у тебя столько дел, в отравленный полонием Лондон? Знать, что-то важное… Но что? Если представить, что ты свел Рафу Муромского со своим приятелем по Кембриджу не случайно, а преследуя некие цели и интересы, то можно подумать, что его странное исчезновение, способное перерасти в скандал, помешало каким-то твоим планам, что-то нарушило в раскрученном тобой предприятии… И почему, спрашивается, на дискете, которую забыл бедняга Кросби, фотография его, Ледникова, из той самой книги, которая, как ты сам, Алекс, признался в Москве, у тебя имеется? Совпадение? Случайность?.. Конечно, одно дело, если ты, милый друг, и вправду не шпион и решаешь свои личные проблемы… А если шпион? Ну, допустим для интереса такую возможность. То есть за тобой серьезная организация, которая способна на многое…

Тут опять завозился на столе, как жук, телефон. Это была Гланька.

– Ледников, через два часа встречаемся в «Бельведере». Это ресторан в Холланд-парке.

– Фрак обязателен? – обеспокоился Ледников.

– Обойдутся.

– Это что – богемное учреждение?

– Наоборот – в добром старом английском духе. Для своих.

– Ну, как прошла встреча с кембриджским другом? Седрику удалось узнать что-то новое?

– Сам у него спросишь. Он в каком-то недоумении. Может, ты у него чего-нибудь выпытаешь с помощью своих прокурорских приемчиков. Мне кажется, этот друг наговорил ему каких-то мерзостей… Я тебя жду.

Неосвещенные аллеи Холланд-парка в сгустившейся декабрьской тьме выглядели, как могучие стены без единого просвета. Ледников слышал, что ни в одном другом парке Лондона больше нет таких густых зарослей. Лил дождь, под ногами хлюпало. Безлюдные аллеи тонули во мраке. Ледников основательно промок, пока добрался до ресторана, прятавшегося в глубинах парка.