До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)

– Скорее она стала развиваться самостоятельно, без всякого моего участия, хотя…

– Хотя – что?

– Давайте вернемся к началу этой истории. Так вот, когда я приехал полтора года назад в Москву, не скрою, я был поражен тем, что увидел. Это бешеное, кичащееся собой богатство! Фантастические суммы, которыми оперируют люди, не знающие истинную цену денег. Готовность истратить миллионы, десятки миллионов на свои прихоти, и притом неумение потратить их с умом…

– Насколько я понимаю, вы решили, что умному человеку грех не попытаться в такой ситуации нагреть руки?

– Не грех, а глупость! Голоса моих одесских предков буквально вопили: Алекс, не будь дураком! Познакомившись со многими вашими нуворишами, я быстро понял, что все они жаждут вложить деньги во что-нибудь на Западе. Причем не обязательно очень выгодно. Они готовы вкладывать, чтобы как-то легализоваться, приобрести положение, репутацию. Я свел несколько таких людей с западными партнерами и заработал на этом неплохие деньги. Кстати, я вложил их и в наше семейное издательство, иначе оно бы прогорело вместе со своей серьезной исторической и юридической литературой…

Ледников подумал, что пока Алекс излагает все вполне «художественно».

– А потом случилось так, что я познакомился с Рафаэлем Муромским. Ему как раз отец пообещал большие деньги, если он попробует завести свой бизнес на Западе. Но бизнес серьезный и почтенный.

– Уточняем: он не выделил Рафе деньги, а пообещал их выделить? – настойчиво спросил Ледников.

– Да, если проект покажется ему достойным. Все совпало очень удачно. Потому что только накануне я вернулся из Лондона, где Седрик жаловался мне на то, что у него ничего не получается со спасением RWG. Все, к кому он обращался за помощью или с предложением купить пакет акций, либо отказывали, либо делали, что называется, недобросовестные предложения.

– И вы свели Седрика с Рафой…

– Разумеется. Когда я рассказал ему, что такое в Англии владелец легендарного RWG, какое это сразу дает положение, он загорелся, как спичка.

– Но свой процент вы обговорили?

– Естественно. Иначе мои одесские предки просто прокляли бы меня.

– Я думаю, и британские тоже.

– Конечно. В общем, дело покатилось, я с отцом уже строил планы расширения нашей деятельности, как вдруг Рафаэль стал как бы в шутку говорить о том, что я хочу содрать с него немилосердные проценты. Сначала это выглядело как шутка, а потом… А потом уже нет. В общем, он не заплатил мне первую сумму, которую мы обговаривали.

Ледников рассмеялся.

– Алекс, а он не говорил вам, что вы и на этот процент не наработали?

– Ну, что-то в этом духе.

– Господи, а вы читали наш знаменитый роман «Двенадцать стульев»?

Алекс с недоумением смотрел на Ледникова.

– Вам, чей прадедушка был одесситом, нельзя не знать таких вещей, – укоризненно сказал Ледников. – Вы хоть знаете, кто такой Остап Бендер?

– Это такой жулик?

– Ну, допустим. Так вот, он все время изводит в романе бывшего предводителя дворянства Кису Воробьянинова тем, что уменьшает и уменьшает причитающуюся ему долю клада, разыскиваемого ими. И в конце сообщает, что не даст бедному Кисе вообще ничего, пусть он лучше идет к нему камердинером… То есть вы, дорогой Алекс, оказались в роли Кисы Воробьянинова. Ну и ну!.. Это даже не смешно. Вольно ж вам не знать самого известного героя страны, в которой вы решили делать деньги.

Ледников посмотрел на Алекса с доброжелательной укоризной.

– Кстати, вы знаете, чем кончается роман?

Алекс в ответ только плечами пожал.

– А кончается он тем, – назидательно поведал Ледников, – что доведенный до отчаяния Киса просто-напросто перерезает бритвой горло спящему господину Бендеру, который решил наплевать на заключенный между ними договор.

Ледников наклонился к Алексу, внимательно и строго посмотрел ему в глаза.

– Надеюсь, вам такая мысль не приходила в голову? Или? Уж не ваших ли это рук дело, дорогой Алекс? Исчезновение Рафы, который решил вас кинуть, как говорят у нас в России?

– Это не очень удачная шутка, Валентин, – серьезно ответил Алекс.

– Ну почему? Или вы такая безответная овечка?

– Нет, я не безответная овечка, – покачал головой Алекс. – Но резать горло?

– Что же вы предпочитаете? Шантаж? Угрозы?

– Я предпочел предупредить его, что могу не просто сорвать сделку, но и превратить его в весьма нежелательную персону в Лондоне.

– Каким же образом? Объяснить Седрику, с кем он связывается?

– Не только. Я сказал, что если запустить в нашу прессу, обалдевшую от полония, кое-какую информацию, сделка станет просто невозможной.

– Значит, это все-таки ваших рук дело?

– Да нет же, Валентин, нет! – горячо запротестовал Алекс. – В том-то и дело, что события стали развиваться помимо моего участия… Как будто кто-то стал претворять в жизнь мой план, но без меня! По-своему! Представляете!.. Неужели вы думаете, что я стал бы травить или похищать Рафаэля Муромского? Дальше газетного скандала мои мысли не шли. Поверьте мне!

Он говорил так громко, что разбудил дремлющего Модеста. Тот на мгновение разлепил веки и бессмысленно пробормотал: