До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)

Вудгейт довез Ледникова до гостиницы и отправился на встречу с дочерью, которая, как оказалось, была искусствоведом и занималась русским искусством начала ХХ века. Имажинисты, акмеисты, футуристы и все такое прочее. Вудгейт признался, что поначалу он этого увлечения дочери не одобрял, потому что не видел в нем никакого практического смысла. Однако в последние годы его мнение на сей счет несколько переменилось – дочь стали привлекать к сотрудничеству самые известные английские аукционы, поскольку возник ажиотажный спрос на предметы и картины того времени. Так что у дочери появились кое-какие деньги.

– Теперь я понимаю, откуда у вас такие познания в глубинах русской души, – пошутил на прощание Ледников.

– Честно говоря, чем больше я слушаю рассказы Сьюзанн об этих русских художниках, тем больше у меня ощущение, что передо мной какой-то хаос… Безнадежный, но, черт подери, завораживающий, – признался Вудгейт.

– Крейг, вы становитесь на опасный путь, – предостерег Ледников. – Из глубин русского сознания обратного пути в западный мир ясных истин и принципов нет.

– К счастью, я ступил на него слишком поздно, чтобы переменить свои убеждения, – успокоил его Вудгейт. – Меня уже не переделать.

– А Сьюзанн? Она как – держится?

– Она – моя дочь. И знает, что при расследовании нужен ясный и холодный рассудок. Не нужно переживать вместе с преступником и потерпевшим. Об этом я твердил ей всякий раз, когда рассказывал о своей работе. Так что Сьюзанн, к счастью, относится к вашим сумасшедшим художникам только как к объекту изучения.

Ясно, как зоолог к коллекции сушеных бабочек, подумал Ледников. Что ж, метод действительно вполне безопасный.

Глава 12 Every dog has his day У каждой собаки бывает свой праздник

В баре гостиницы он забился в самый темный угол, заказал себе капучино и погрузился в размышления. Надо было по примеру бездушного зоолога Сьюзанн холодно разобраться в образовавшейся диспозиции и классифицировать особей по размаху крыльев и рельефу рисунка.

Начнем с мадридских сюжетов. Что мы там имеем? Какие такие страсти и тайны? Очень простые. Кроме Рафы, наследницей Муромского-старшего должна быть его жена. Некрасивая испанская девушка Франциска из семьи еврокоммунистов, которая когда-то вывезла его в свободный мир из-за железного занавеса. Награбленные потом мужем в развалившейся России деньги выбили из головы болезненно растолстевшей Франциски коммунистическую дурь и превратили, судя по всему, в свирепую накопительницу, которой теперь и сотен миллионов было мало. И как Муромский-старший поделил наследство между женой и сыном, которые в лучшем случае были чужими друг другу людьми, а в худшем не скрывали взаимной ненависти, неизвестно… А знать это, разумеется, надо. Вопрос – как это сделать по возможности быстро?

И тут принялся надрываться телефон. Сначала позвонила Разумовская. С первых слов стало понятно, что Анетта бесится от ревности и сама злится на себя из-за этого.

– Тебя еще там не арестовали? – поинтересовалась она.

– Нет. Но зато я встретил здесь нашего друга Алекса.

– Я знаю. Он мне звонил.

– И что сказал?

– Сказал, что ты его подозреваешь черт знает в чем, и просил немного унять тебя – замолвить за него словечко.

– Ага, перепугался!

– Ледников, видимо, лондонские знакомые плохо влияют на твои мозги. Могу тебя успокоить, Алекс вовсе не гангстер и уголовщиной не балуется. Поверь мне. А его предложения по поводу вашей книги действительно серьезны. И лучше бы ты занимался этим.

– А я только этим и занимаюсь. Уже два раза был на могиле Александра Федоровича. Знаешь – наводит на мысли.

– Интересно, на какие!

– На разные. А те лондонские знакомые, которых ты имеешь в виду, убыли в свое родовое загородное поместье. Так что я с ними не вижусь. Практически…

– Ну-ну…

Ледников не без удовольствия прислушался к ее молчанию. Растерявшаяся от ревности Разумовская – такое зрелище дорогого стоит. Грех было не воспользоваться ее смятением, которое не могло длиться долго. И он равнодушно поинтересовался:

– Слушай, ты же часто бываешь в Мадриде?

– И что? Хочешь назначить мне там свидание?

– Почему бы нет? Романтическая встреча у фонтана «Сибелис», которую называют вечной невестой Мадрида…

– Размечтался.

– Ладно, не хочешь – не надо, – покладисто сказал Ледников. – Тогда мне нужна какая-нибудь информация о Муромском-старшем и его семействе. Ты ничего о них не знаешь?

– Так бы сразу и сказал! А то – вечная невеста какая-то… А о Муромском я практически ничего не знаю. Видела его пару раз на каких-то приемах. Однажды он был с женой – зрелище не для слабонервных. Толстая бабища с выпученными глазами и черными волосами толщиной с проволоку. По-моему, он ее жутко стеснялся, но делал вид, что все нормально…

– Понятно. А слухи? Непроверенная информация?

Но Разумовская уже пришла в себя и тут же прибрала к рукам инициативу.