До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)

– Попробую, – вслух пообещал он. – Хотя… Какая теперь разница – эта партия уже сыграна. И все-таки, дорогой мой Роман Аркадьевич, это каким же мудилой надо быть, чтобы работать с такими людьми, как господин Вайс! Они там хоть в его биографию заглядывали, когда в дело брали? Человек учился на биологическом факультете, аспирантом был на философском, потом он еще учился во ВГИКе, в художественном институте и академии госслужбы… При этом организовывал дискотеки и выпускные вечера для школьников! Мыкался во время выборов по избирательным штабам всех партий и предлагал организовывать концерты и массовые мероприятия. От него за версту несло откровенным жульничеством, и даже в этих штабах, где воруют не переставая, его сразу посылали куда подальше.

Гриб лишь сопел в ответ, словно вол, которого за веревку на шее ведут на убой, а он упирается, но только для виду, потому что понимает – конец неизбежен.

– Представляете себе персонаж с такой кредитной историей? – веселился Иноземцев. – Типичный аферист начала девяностых годов прошлого века. Я думал, что такие герои на просторах отечества давно уже повывелись! Оказывается, нет. Их услуги кое-кому до сих пор нужны.

Гриб страдальчески посмотрел на Иноземцева своими умными глазами, предлагая успокоиться. Все он, конечно, и сам понимал. Но Иноземцева уже было тяжело остановить на полном ходу.

– Да, а еще он не так давно работал в астрономическом институте, представляете? Астрономическом, Роман Аркадьевич! Звездочет хренов! Знаете, как французы говорят? Ne laissez pas le cadavre sur la table! Не оставляйте пустую бутылку на столе. Причем «le cadavre» означает еще и «труп». Этот звездочет давно уже политический труп, а им все играют. Хотя давно пора убрать со стола.

Гриб послушно кивнул своей круглой головой – виноват, мол, недосмотрел за трупом! – и уставился в бокал с пивом. А что он, профессиональный разведчик, мог сказать?

– Кстати, о тех, кто ему поручил… – сбавил эмоции и уже серьезно сказал Иноземцев. – Вы думаете, это мог быть кто-то из наших местных подопечных?

– Вариант реальный.

– Реальный, – согласился Иноземцев. – Но не менее реально, что истинный автор сего представления сидит там, в столице нашей милой родины. Или в Лондоне. А может, в Вашингтоне.

– Да все я понимаю, – пробурчал Гриб. – Но эти варианты не моего ума дело. Мое дело – отработать здесь. И отработать все варианты.

– Ну, коли так… – пожал плечами Иноземцев. – Повестка дня исчерпана?

Гриб поднял на Иноземцева потухшие от бесчисленных государственных забот глаза, посмотрел внимательно, потом снова уставился в остатки пива на дне бокала. Было ясно, что у него есть еще какая-то информация. Но он пока не решил, выкладывать ее или нет. Но Иноземцев и не пытался у него что-либо выпытывать. Если Гриб решит, что говорить не стоит, расспрашивать его все равно бесполезно – не расколется ни за что. Так что пусть созреет. Но поторопить его можно.

Он отодвинул от себя чашку с остатками кофе и почтительно склонил голову:

– Разрешите идти?

Гриб вздохнул. Видимо, решение было принято.

– Погодите чуток… Тут есть момент. Гаплыка помните? Мы им еще занимались несколько лет назад…

– Это сельхозработник с Елисейских Полей?

– Он самый. Есть информация, что он против вас лично что-то имеет. И может предпринять какие-то действия. Так что имейте в виду.

– Действия, я так понимаю, недружественные?

– Более чем.

Глава 6 Валентин Ледников Elle a vu le loup Она видела волка

– Надеюсь, звонить этому бывшему вертухаю ты не собираешься? А то знаю я тебя… – Немец погрозил Ледникову пальцем.

– Он не вертухай, – поправил его Ледников. – Он служил в спецназе ГУИН. А это совсем иное.

– Держите меня – я сейчас упаду от умиления! Спецназ ГУИН! Прямо институт благородных девиц! Царскосельский лицей и Пажеский корпус, вместе взятые! Хорошо еще, что ты догадался не оставить ему свой телефон. И как только сообразил!

Они сидели в кабинете Немца на втором этаже, куда вела винтовая лестница из салона, в котором властвовала деловитая, как муравей, Клер. Кабинет походил на музей дореволюционных времен. О том, какое сейчас время за окнами, среди этого тяжеловесного великолепия напоминал лишь дорогущий, самый навороченный ноутбук, к которым Немец питал слабость, а потому менял их, как перчатки.

Ледников рассказал ему о нелепой встрече с Карагодиным, которая все никак не шла у него из головы, и был несколько удивлен неожиданно острой реакцией Немца.

– Ты думаешь, там может быть что-то серьезное? – удивленно спросил он.

– Да черт его знает! – брезгливо поморщился Немец. – Может, да. Сейчас же таинственных организаций наплодилось, как чертей на болоте. А может, это просто сборище жалких неудачников, не знающих, как заработать деньги, и готовых на любую глупость. Думаю, они только рыпнутся, как полиция их загребет.

– Думаешь, они уже под наблюдением?