До встречи в Париже

Страх сильнее сковал мое сердце, когда мы помчались по дороге. Петляя мы обгоняли попутные машины, и каждый раз, когда он куда-то резко поворачивал, мое сердце сбивалось с ритма.

Я больше ни за что не сяду на этот чертов мотоцикл!

Корентайн была довольна, она неслась куда-то вперед вместе с ветром, и я чувствовала, как ее разрывает от счастья.

В какой-то момент, я вспомнила, что Али говорила мне про наши с ней сознания. Мы с ней одно целое, а не отдельные существа. Нет ее, просто у меня два имени.

Мое дыхание вдруг сбилось, и я ощутила, как адреналин ударил мне в кровь. Та скорость, с которой мы неслись начала доставлять мне удовольствие, и я смогла оторвать голову от плеча Эрика, окидывая взглядом мелькающую мимо нас жизнь: дома, люди, деревья, машины. В какой-то момент я поняла, что больше не боюсь вообще.

Корентайн, казалось, теперь молчит внутри меня.

Вот почему Эрик любит мотоциклы, потому что это дает ему ложное чувство свободы, которое так требует его существо.

Я перестала как прежде сильно сжимать юношу. Я не видела смысла: страха я не испытывала, а если упаду – встану и пойду дальше.

14

Зима.

Вдоль трассы стояли голые серые деревья, усыпанные снегом. По другую сторону стояли кафе и рестораны. А холодное утреннее небо светло-голубого цвета освещалось холодным и словно сонным желтым солнцем. Оно не до конца встало, поэтому редкие облака были освещены приятным светло-розовым светом. С помощью моей внутренней магии, по имени Корентайн, я не испытывала холода, а изо рта выдыхала необычно густой пар. Шум мотора дополнял эту картину, и мы стрелой мчались вперед, оставляя позади шумный мегаполис.

Впереди нам открылся вид огромной широкой реки, блестящей на солнце. Оно казалось таким же приятным голубым как небо, а через него вел длинный серый и простой мост. Я наблюдала за красотой блестящей реки и открывающимся за ней спокойным морем.

В какой-то момент я усмехнулась сама себе: «Надеюсь, он не какой-нибудь маньяк, желающий увести меня поглубже в лес!».

В связи со временем года и временем суток, попутных или встречных машин мы не встречали. Мост был пуст. Кто спешил в город на работу – уже там.

Мы переехали мост, оказавшись на противоположной стороне реки, и я невольно обернулась через плечо, бросая последний взгляд на голубую гладь.

Подтверждая мои самые страшные догадки, мы свернули с асфальтированной дороги, на такую же широкую, но грунтовую и промерзшую. Слева от нас продолжали стоять деревья, а справа расстилалось огромное каменистое поле, припорошённое снегом. Я видела, что дальше была асфальтированная, тонкая дорога мимо белых домиков, но Эрик вез меня не известными мне путями.

– Знаешь, летом здесь намного лучше, – подтверждая мои мысли сказал Эрик.

– Я в этом уверена, – ответила я.

Шум мотора и свист ветра в ушах совершенно не мешал нам общаться.

Через какое-то время пути, дорога снова стала покрытой асфальтом, а впереди я увидела небольшой белый домик, встречающий нас неудачным граффити. Я ни разу здесь не была, и, если быть честной, даже не знала о названии места, куда мы приехали. Позже я увидела красный знак, на котором белым было написано: «Les Goudes L’lle Maire».

Редкие деревья прекратились, и нам показались небольшие белые домики с черными или красными крышами с голубыми заборчиками, небольшие кафе и закусочные. Небольшими каплями солнечного света были желтыми дома с облупившейся краской. Улицы были очень узкими, и нам едва хватало место проехать по ним на мотоцикле. Понимая, что я изучаю городок, Эрик снизил скорость, и все вокруг не превращалось в смесь неразборчивых красок.

Все вокруг было каменным и холодным. В воздухе висела тяжёлая влага, и мне было тяжело дышать.

– Как тебе здесь? – спросил Эрик, когда мы ехали вниз по склону, и я разглядывала стоящие вдоль дороги домики.

– Здесь очень тихо, – вдруг сказала я, и поняла, что это действительно так. В отличии от моего родного города здесь было очень спокойно. Не раздавались звуки машинной сигнализации, людей было в сотню раз меньше, и их речь не превращалась в своеобразную кашу городского шума.

– Провинция, – Эрик чуть слабо пожал плечами, – я родился и жил здесь, пока родители не поняли, что хотят жить в центре.

Я промолчала, рассматривая улицы.

Но и в этом городе мы не остались.

Заасфальтированная дорога вела вниз, и я увидела среди камней и белых домиков холодную гладь моря.

Мы едим на берег?

По краю дороги нам на встречу шли наши ровесники. Это были пара девушек и три парня. Среди них была приятной внешность блондинка, волосы которой мягкой волной спускались по плечам. Клетчатая красная куртка, светлые джинсы и зимние ботинки. Судя по ее недовольно-печальному взгляду, брошенному в след мотоциклу, когда-то они с Эриком были достаточно близки.

– Кто это? – спросила я, зная, что он понимает, о ком я говорю.

– О ком ты? – нехотя бросил он в ответ.

Лгун, будто бы не понял.

– Та блондинка, – ответила я.

– Не знаю.

Каждая клеточка моего тела вспыхнула, казалось, огнем. Я чувствовала, что он лжет.

Лгун!