До встречи в Париже

– Ты умеешь поднять настроение с утра, – я попыталась отвернуться от него, но он положил руку мне на плечо, заставляя посмотреть ему в лицо:

– От одного шрама погоды не будет, даже от такого большого, просто не надо больше связываться с этой ведьмой, – ответил Ноэль.

Чувствуя, как болит шея, я все же заговорила:

– А где у меня отметка?

– На шее, вот тут, – Ноэль прикоснулся своим длинным тонким холодным пальцем моей шеи, и я почувствовала пульсирующую боль.

Заметив по моему лицу, что "шрам" болит, парень убрал руку.

– А долго болеть будет? – спросила я.

– Чем крупнее рубец, тем дольше болит. Я могу сказать, что твой пройдет завтра.

– Ты так много знаешь, – я качнула головой, пытаясь игнорировать боль в шее.

– Мама с папой постоянно рассказывают что-то новое и учат этим пользоваться, – ответил он.

– Вот везет же, – я невесело усмехнулась.

– Пошли, – Ноэль толкнул меня в сторону входа в лицей, – скоро закончится первый урок, и тебе не стоит прогуливать.

– Эй, – настроение стало снова подниматься, – не тебе мне об этом говорить. Сам ведь прогулял урок.

– Да, я ведь должен был ответить на твои вопросы, – ответил он, и мы вошли в лицей.

Там было пусто и тихо.

– Вопросы? – я стала расстегивать зимнее пальто.

– Я не нашел тебя в главной холе утром, значит, что-то случилось, значит, ты, я был уверен, захочешь что-то узнать у меня, и я вышел на улицу ждать тебя.

– А если бы я вообще не пришла в лицей? – я сняла пальто и направилась к гардеробу, Ноэль за мной.

У гардероба была женщина, явно ждущая меня. До этого момента я даже не знала о ее присутствии, я не слышала ее дыхания, и, мне казалось, что мы с Ноэлем были на этаже одни. Я протянула ей одежду, и она отдала мне номерок.

– Я бы это сам понял, если бы ты не пришла ко второму уроку, – ответил он.

– Спасибо, – я обернулась к парню, – мне приятно.

Но не успел мне ответить, как лицей сотряс громкий звонок с урока, и я, поправив сумку на плече, легко махнула Ноэлю рукой на прощание и направилась в сторону кабинета, где должен был проходить мой следующий урок.

Из-за отсутствия ментальной силы, я чувствовала себя запутанной в кокон, поэтому меня не интересовало ничего вокруг. В кабинете я увидела Вайлет, тонкая блондинка, излучающая приятный аромат миндаля, как мне показалось, впервые болтала с кем-то кроме Джэя. В то время парень, чьи волосы были уже похожи цветом на кору дерева, сидел за партой и полностью потерял мой интерес. Я смотрела на него пока готовилась к уроку и понимала, что в нем уже ничего не осталось от Джэя, который мне нравился.

Чувствуя, что я на него смотрю, он поднял на меня свой взгляд. Его карие глаза были полны странной печали, мне почему-то захотелось подойти к нему и узнать, что же случилось, но я увела взгляд.

Хотелось услышать его сердце, ведь если его правда что-то беспокоит, он должно биться ускорено, но я ничего не слышала.

Математика была очень долгой и мучительной, месье Бартлен успел даже отругать меня при классе за мою безответственность и несерьезный подход к столь важному этапу моей жизни и заверил, что с таким успехом, я не закончу лицей.

Было обидно, ведь никому не докажешь, что вчера вечером, после того, как была убита, просидела допоздна над тригонометрией пытаясь понять непонятное. Все в классе косо на меня поглядывали и (пусть я не слышала, но понимала, что это именно так) тихо надо мной посмеивались. После пылкой речи месье Бартлена, которой он был очень доволен, я обернулась через плечо к парте Джэя и Вайлет. Они оба смотрели на меня пустыми взглядами.

Лучше бы я осталась дома.

Шел день, и я уже забыла про Эрика. После уроков я направилась в кабинет к мадам Шарлемань, обратно к моим новым друзьям. Мадам Швабра, мадам Тряпка и месье Ведро ждали меня.

Позже выяснилось, что ждали меня не только они.

У кабинета, прижавшись боком к стене стоял, когда очаровательный в моих глазах, брюнет.

– Привет, я хотел извиниться перед тобой за поведение моей мамы. Я искал тебя сегодня утром в главной холе, но тебя не было…

Эрик договорить не успел:

– Мне все ровно.

– Биа, прости, я поговорил с ней, этого больше никогда не повторится.

– Правильно, – холодно проговорила я, – никогда. Потому что я больше не хочу иметь дела с тобой и с твоей семьей.

– Беатриса, прошу, – глаза Эрика стали как у побитой собаки, в голосе слышалась неподдельная печаль, но что-то мне подсказывало, что я бы чувствовала ложь, будь при мне ментальная сила.

– Оставь меня в покое, – ответила я и прошла в кабинет истории.

Эрик за мной не пошел, словно понимая, что добиваться моего прощения без толку, он, что-то пробубнив себе под нос, развернулся и ушел.

Мадам Шарлемань в кабинете не было, и я была рада, что у меня появилась возможность побыть одной.

Дожидаться преподавателя я не стала, решив приняться за свою работу.