До встречи в раю

- Да, я, главный врач сумасшедшего дома, одетый в китайский халат на голое тело, в один прекрасный момент обнаружил у себя дома записку. Моя жена, моя ласточка, птичка, песня, моя надежда в старости, моя единственная сексуальная утеха, в которой я души не чаял, которую обожал больше жизни... Когда любишь, слова льются как в ниагарском водопаде...

- Отличный образчик интеллигента,- процедил Вулдырь. Его как пескаря на кукан насаживают, а он про сиськи-матиськи рассказывает.

- Не мешай! - бросил Консенсус. Вдруг он сейчас скажет такое, что ты никогда в своей дрянной жихтарке не слышал.

- Ио! Скажи такое!

- Бисер перед свиньями... Такой же бисер метал и я, был соплив в своей любви... Я считал, что женщину можно купить своей страстью, если не купить, пусть будет не точно это слово, то подавить каждодневным напором сексуальной энергии, так, чтобы она постоянно чувствовала, что ее давят и раздавят, если она хоть на миг усомнится в том, что должна разделить себя между кем-то еще. На двоих, троих, четверых... Вы ведь знаете, что значит обволакивать самку каждодневной слизью своего сюсюканья. Или она сдастся, или будет просить пощады, или же сбежит. Женщины, как и мужчины, хотят чувства меры. Я не знал чувства меры. Я просто плавал в своем мирке, выслушивал брюзжание своей женушки, ее звать Люся, это не та, которую вы видели. Она сбежала без трусов... Люся была моей Золушкой, да, она была бедна, простушечка из общежития... Я ее покорил. Главврач. Доктор психиатрии.

Увы, так и было. С уст доктора ежеминутно слетали имена Зигмунда Фрейда, Франкла, Юма, Шопенгауэра, Ницше. Они, далекие, представали лучшими друзьями доктора, вчера сидевшими у него на вечеринке. Все они были интересными собеседниками, и Люся с тайным вожделением ждала, когда супруг познакомит ее с этими людьми. Она не подозревала, что все они умерли. В конце концов она, раздосадованная, сделала вывод, что знаменитости не желают приходить к доктору. Люся тогда впервые поняла: Иосиф Георгиевич ей не пара. Потом она таки догадалась, что все эти иностранцы давно померли, а доктор, мерзавец, так все представлял, что они жили через квартал, что он всех знал, как облупленных, и как бы не хотел знаться с ними по причине "антагонизма воззрений".

- А однажды,- продолжал печальную исповедь Иосиф Георгиевич,- я пришел вечером домой и, о ужас, обнаружил на столе записку. От Люси. Она писала, что вся ее жизнь со мной была ошибкой, что ее все раздражало во мне. Во мне, человеке, который вытащил ее из паршивого общежития, которого она слушала, открыв рот!.. Ей не нравилось, как я причмокиваю за обедом, не нравились мои вывернутые ноздри... Доктор непроизвольно почесал нос. Ее раздражали, видите ли, мои руки в старческих веснушках, мои глупости и умничанья. Даже мой запах, о подлая самка, убивал ее!

Бандиты расхохотались.

- А ты, оказывается, та еще вонючка! - поспешил заметить Вулдырь.

- То-то я смотрю, вонища появилась! - добавил Консенсус.

- Мой запах напоминал ей запах прокисшего молока... не обращая внимания на реплики, продолжал доктор. Кроме того, ей надоело стирать мое белье, она обзывала меня чмом и идиотом... Не знаю, где она нахваталась таких слов...

Последовал новый взрыв хохота. Шрамм сделал глубокий вдох.

- Она еще написала, что ей всегда не хватало настоящего мужика, который бы драл ее, как козу. Она жила с подавленным либидо.

- Ну и прикольная у тебя телка! - оценил Вулдырь.

- Она забеременела от другого человека, в чем призналась мне. И в конце своей записки предупредила, чтобы не вздумал ее искать, иначе мне оборвут все выпуклости.

Бандиты корчились от смеха, не переставая.

- А к кому она ушла, рогоносец? - задыхаясь, спросил Консенсус. Познакомил бы со своей Люськой. Мы бы ее отодрали по первому сорту!

- Она ушла к Лидеру Движения Кара-Огаю,- просто ответил Иосиф Георгиевич.

- Понятно,- после паузы озадаченно отреагировал Вулдырь. Баба не промах.

Вместе с доктором бандиты пошли грабить продсклад больницы, а Юра бросился спасать Машу. Некуда ей было бежать, как и ему самому. В безумном городе она не прожила бы и нескольких часов.

- Маша, проснись,- прошептал он.

Она открыла глаза, улыбнулась.

- Это ты?

Уговаривая и подталкивая, он вывел ее на задворки.